Александр Пронин - Права человека - аспекты проблемы

Он стал доминантным. Единая судьба российских народов сформировала и определенный тип человека. Это человек, передоверяющий свою судьбу, свои ум, честь и совесть партии и государству, человек, лишенный права на свободную инициативу, уверенный, что в государстве от него ничего не зависит, и склонный искать виновника своих бедствий (или же наоборот, творца благополучия) лишь в правителе, в государстве, но не в себе. Данное положение вещей именуется патернализмом.

С социологической точки зрения, мы продолжаем жить в традиционном обществе. Таким обществом в социологии называется родоплеменная патерналистская структура. В подобном обществе правят старейшины – авторитетные люди. Традиционное общество не признает прав личности.

Здесь требуется одно – беспрекословное подчинение. Здесь «каждый сверчок должен знать свой шесток». Здесь нет прав («право сильного» – не право), а есть обязанности и привилегии для тех, кто к старейшинам приблизился либо сам, выражаясь языком современным, стал «дедом».

В чистом виде эту модель мы видим в российской армии и «на зоне», но она воспроизводится на всех уровнях нашего общества. Поэтому цивилизации, или городской культуры (исторически происхождение термина «цивилизация» связано с появлением городов), у нас нет. Город – это не только каменные стены, но и гражданские (городские) права. Нет этих прав – значит, нет и цивилизации в историческом значении этого термина.

Как видим, разговор об образовательных программах высшей и средней школы с необходимостью выходит на тему цивилизационного выбора России. По словам первого уполномоченного по правам человека в РФ С. А. Ковалева, выбор, стоящий перед Россией, предельно ясен: или мы выкарабкиваемся на дорогу права – магистральную дорогу развития человечества, или вновь застреваем в византийско-ордынском державном болоте. Державность – это вовсе не стремление к сильному и эффективному государству. Это нечто прямо противоположное: языческое обожествление самодовлеющей силы государственной власти, поставленной вне общества и над ним. Державному сознанию чуждо само понятие эффективности, которое подразумевает служение людям. Ничего подобного: это люди должны рабски и преданно служить идолу государства, возведенному в ранг «национальной святыни». Это совершенно извращенное азиатское представление о роли и месте государства в жизни страны не только унаследовано нами от советского режима – оно насильственно прививалось национальному сознанию в течение всех десяти веков российской истории. В иерархии официальных общественных ценностей державная мощь (по легенде, направленная против многочисленных внешних врагов, а на самом деле занятая в основном подавлением собственных подданных) всегда стояла на первом месте. Власть полагалось обожать или ниспровергать, но ни в коем случае не относиться к ней рационально, как к полезному и важнейшему (но и крайне опасному, если не держать его под жестким контролем) институту самоорганизации общества.

«Совершенно ясно, – пишет С. А. Ковалев, – что державная идеология в корне противоречит основному принципу современного государства – приоритету права. Между тем современное сильное государство может быть только правовым. Всякая попытка всякой власти встать над законом именуется в таком государстве произволом и является антигосударственным деянием. Никаких изъятий, никаких ссылок на высшие интересы государства (страны, народа) это правило не допускает» 24 24 Ковалев С. А . Права человека как национальная идея // Рыцари без страха и упрека. М., 1998. С. 315. .

Власть – необходимый, но опасный механизм. В отсутствие жесткого общественного контроля любая власть в любой стране начинает тяготеть к этатизму, к авторитаризму, к подавлению прав и свобод личности.

«Подобный контроль невозможен, если базовой ценностью становятся "государственные интересы", – заканчивает свою мысль С. А. Ковалев. – Мы и пикнуть не успеем, как они тут же превратятся в "национальные интересы", а государство, соответственно, – в национальную святыню» 25 25 Там же. .

Казалось бы, Россия, присоединившись ко многим международным соглашениям и приняв в 1993 г. Конституцию демократического правового государства, свой цивилизационный выбор сделала. Однако далеко не все с ним согласны. Так, 31 октября – 1 ноября 2001 г. в Москве прошла очередная конференция «Евразийство – будущее России. Диалог культур и цивилизаций», организованная Институтом прав человека, межрегиональным депутатским объединением «Евразия» Государственной думы РФ, Евразийской партией России и Евразийским экономическим сообществом (в которой участвовал и я). Целью конференции была заявлена выработка концепции развития Российского государства на основе евразийских ценностей. Выступавшие говорили, что евразийство – это важно и нужно, но никто не мог объяснить, что же такое это самое евразийство.