Валерий Карышев - История Русской мафии 1995-2003. Большая крыша

Теперь уже бывший начальник МУРа Виктор Трутнев (2001—2003, июль) в связи со скандалом с делом «оборотней» заявил в прямом эфире НТВ: «Я не верю в виновность Евгения Тараторина потому, что он всегда был у меня на виду». Министр МВД Б. Грызлов его тут же уволил, и с июля на этот пост вновь вернули Виктора Голованова. (1996—2000 гг.)

Москва, 23 июня 2003 года, шесть часов утра

Генерал Олег Иванович Лядов стоял у окна и внимательно смотрел вниз. Там, на площади, прилегающей к Главному следственному управлению Генеральной прокуратуры, в столь ранний час собралось около трехсот пятидесяти человек.

Рядом с генералом стоял его заместитель, полковник ФСБ Николай Егорович Маслов. Он тоже смотрел в окно. Время от времени он бросал короткий взгляд на своего шефа.

Первым нарушил молчание Маслов.

– Как вы думаете, Олег Иванович, – произнес он, – утечки не произошло? Вдруг их уже предупредили?

Лядов повернулся к Маслову и внимательно посмотрел на него. Лицо генерала оставалось спокойным. Но в душе он испытывал тревогу.

– Я и сам нервничаю, – тихо ответил он.

– Может быть, зря мы разрешили присутствовать на этой операции журналистам? Ведь мы ее готовили два года, держали в строжайшем секрете. А сейчас кто-нибудь проболтается – и все…

– Послушай, Коля, – остановил его генерал, – ты же сам хорошо знаешь, что точное название операции и против кого она направлена знают только наши сотрудники и ребята из УСБ. В детали операции посвящен очень узкий круг людей. Так что утечки не должно быть. А что касается журналистов… Ты понимаешь, что это не моя воля. Я был против до последнего. Но эмвэдэшники считают, что скоро выборы, и накануне этого события им нужно отрапортоваться. И операция «Чистые руки» для них самый оптимальный вариант. Рейтинг в предвыборной борьбе у них сильно возрастет, – усмехнулся Лядов.

– Олег Иванович, но ведь если о чем-то знают три человека, это уже не секрет…

– Ну, брат, – улыбнулся генерал, – давай тогда меня подозревай, а я буду подозревать тебя. У нас не было другого выхода. Мы же с тобой не можем вдвоем эту операцию провести.

Маслов кивнул.

Дверь кабинета открылась. Вошел мужчина в гражданской одежде. Это был генерал Главного управления собственной безопасности МВД Геннадий Николаевич Решетников.

– Привет, командиры, привет, ФСБ! – улыбнувшись, громко произнес он. – Что загрустили?

Лядов протянул вошедшему руку.

– Ну что, до начала операции остались считаные секунды? – спросил Решетников.

– Да, – Лядов взглянул на часы. – Сейчас будем спускаться. Ну что, Коля, – повернулся он к заместителю, – бери конверты!

Маслов подошел к столу, на котором аккуратной стопкой лежали запечатанные и скрепленные печатями сорок два конверта. Быстро пересчитав их, он взял стопку и двинулся к двери.

– Все, с богом! – вздохнул он.

– Погодите, – остановил его Решетников. – Господа офицеры, давайте присядем на дорожку! Операция сложная, два года готовили в строжайшем секрете…

Лядов вздохнул.

– Да что вы мне душу бередите! Такое впечатление, что операция вот-вот будет раскрыта и все закончится провалом! Только что мой боевой зам говорил те же слова, теперь ты…

– Нет, я просто так сказал, – будто оправдываясь, сказал Решетников.

Посидев секунд тридцать, они встали и вышли из кабинета.

Вскоре офицеры спустились с третьего этажа и, миновав проходную, вышли во двор, который почти полностью был забит народом. Было удивительно, что в столь ранний час на пересечении Технического переулка и Бауманской улицы столпилось больше трех сотен мужчин. Прохожие могли подумать, что проводятся какие-то учения или готовится секретная операция. Второе предположение было верным.

Операция Главного управления собственной безопасности МВД и ФСБ действительно была строго засекречена. Настолько строго, что даже сами участники предстоящих арестов и обысков пока не знали, по каким адресам они отправятся и на чьи фамилии выписаны ордера на арест.

Лядов, взяв у адъютанта громкоговоритель, обратился к толпе:

– Прошу построиться, господа офицеры!

Моментально толпа встала в стройные ряды. Только поодаль переминалась небольшая кучка журналистов, которые внимательно наблюдали за происходящим. По правилам игры, никто из них не имел права никого фотографировать – ни участников операции, ни руководителей. Разрешение на любое действие давалось специальными пресс-службами ФСБ и МВД.