Нильс Кристи - Пределы наказания

Мы вынуждены смириться со своей участью: мы не знаем этого и никогда не узнаем. Нам удастся уз­нать это в отношении лишь определенных видов пре­ступного поведения. Но никогда — в целом, потому что нет ясности относительно того, что в это целое включать.

Однако мы можем обратить свое поражение в по­беду: освобожденные от напрасной траты сил на выяс­нение того, увеличилась преступность или нет, мы мо­жем перейти к вопросу, ответ на который найти зна­чительно легче, а именно: изменяется ли в сторону увеличения или уменьшения число официально ре­гистрируемых в обществе преступлений? Или не из­меняется ли в данном конкретном обществе число лиц, официально признаваемых преступниками? Ответы на эти вопросы не обязательно говорят нам об изменении самой преступности. Но они увеличивают общий объем информации об этом обществе.

Позвольте мне использовать в качестве примера ди­намику преступности, представленную числом лиц, официально признанных преступниками с 1853 до 1970 г., в пересчете на 100 тыс. населения. Две особен­ности привлекают внимание.

Во-первых, стабильность. За исключением периодов двух мировых войн, число официально стигматизиро­ванных лиц находится в Норвегии в пределах порази­тельно устойчивых значений — как максимальных, так и минимальных.

Но имеется и вторая особенность: самые последние годы отмечены переменами. В Норвегии начиная с 1968 г. относительное число официально признанных грешников вышло из-под контроля. Оно приближается к тому, что имело место в условиях войн. Что-то про­исходит. Я не могу сказать, растет ли преступность. Но я могу сказать, что увеличивается число лиц, фор­мально признанных преступниками. В соответствии с моими ценностными представлениями это плохо само по себе. Но еще хуже, что этот показатель гармонично сочетается со множеством других индикаторов, указы­вающих на перемещение центра тяжести с неформаль­ного контроля граждан на контроль формальный.

С точки зрения моих ценностных представлений это тоже отрицательное явление. Это показатель такого ти­па общества, в котором составляющие его блоки так увеличились, а жизнь так сегментировалась, что чело­век потерял в нем след другого. Важнейшими агентами контроля за преступностью являются, конечно, не по­лиция, не суд и не карательные учреждения, а жены, мужья, дети, родители, друзья, соседи и коллеги по работе. Шутка или ироническое замечание по поводу отклоняющегося от нормы поведения либо любовь в ответ на надлежащее поведение — это наиболее важ­ные санкции во всех социальных системах, как в не-индустриализированных, так и в сверхразвитых в про­мышленном отношении обществах.

Увеличение размеров составляющих общество бло­ков, необходимое в индустриализированных обществах в целях сокращения расходов, и увеличение сегмента­ции внутри них означает, что люди проводят в своем узком кругу меньше времени, чем прежде.. Во взаимо­действие включается все больше партнеров, которые в условиях нашего общества легко могут быть заменены другими. Для первичного контроля это фатальное об­стоятельство: отношения между партнерами не обра­зуют сеть, связывающую их друг с другом. Мы можем расщепить общество на сотни отдельных частей. Инди­вид переходит от сегмента к сегменту в разных соци­альных ролях, с новыми партнерами по роли и в ко­нечном счете также с новой аудиторией, которой нет дела до его других ролей, до других его партнеров, до его прошлой жизни. Муж живет одной жизнью на ра­боте, другой — в пригороде, третьей — в клубе радио­любителей, четвертой — на научном конгрессе. Все это хорошо — и очень плохо. Это позволяет уйти от то­тальности многих форм первичного контроля. Бытие, в котором ночь оказывает влияние на день, а день имеет последствия для ночи, возможно в высокоиндустриали-зированном обществе только в условиях самой высокой степени тотальности либо в таких тотальных институ­тах, как тюрьмы и психиатрические больницы.

В конце концов все эти рассуждения подводят нас к ряду основных политических вопросов: насколько креп­ко должно быть внутренне связано общество, в кото­ром мы хотим жить? Какой должна быть система диф­ференциации и оценки? Какое соотношение формально­го и неформального контроля является наилучшим? А если это связано с размерами, то какого размера бло­ки, составляющие общества, больше всего подходят для хорошей жизни, какое решение является наилучшим также и с точки зрения разделения труда? Криминоло­гические индикаторы позволяют нам понять, что такое хорошее общество. В этом отношении пользы от них значительно больше, чем непосредственно в борьбе с преступностью.