Нильс Кристи - Пределы наказания

Будучи составными частями окружающего их обще­ства, Христиания и Твинд в то же время находятся в противоречии с ним. При этом Христиания и Твинд сами стоят на противоположных позициях. Избыток времени в Христиании и дефицит его в Твинде. Отсут­ствие дисциплины в Христиании и чрезмерная дисцип­лина в Твинде. Опасность Христиании, по-видимому, заключается в позиции невмешательства, в такой сте­пени терпимости, что это может угрожать самой жизни. Опасность Твинда — в существующей в нем коллек­тивной установке, которая столь сильна, что может по­давлять индивида. Однако нечто более важное объеди­няет эти две системы: принцип доверия человеку. Хри­стиания и Твинд представляют собой сообщества, отри­цающие подход к человеку как к клиенту. Всей своей жизненной практикой они утверждают, что человек мо­жет стать тем, кем он действительно хочет стать. Чело­век — это творец, а не просто потребитель.

Этой весной 30 человек собрались на западном по­бережье Норвегии. Они встретились, чтобы обсудить не только этические и философские, но самые что ни на есть практические вопросы — например, как орга­низовать свою повседневную жизнь и выполнять необ­ходимую работу. Они провели вместе три дня. За иск­лючением нескольких приглашенных ораторов, все соб­равшиеся были, согласно официально принятой классификации, умственно отсталыми.

Таковы ли они на самом деле? Не это важно. Они провели свою встречу. Их дис­куссии были интересными. После встречи они разъеха­лись по четырем деревням, где постоянно живут. Все они работают. Все участвуют в принятии решений. Все вовлечены в культурную жизнь. Это полнота су­ществования, превышающая обычную.

Считается, что они недостаточно развиты. Я думал об этом на следующий вечер во время ужина в одной из деревень. За столом нас было примерно десять чело­век. Только двое или трое не имели официально уста­новленных физических недостатков, остальные имели по нескольку. Видар спросил, не хотим ли мы чаю, и обслужил нас всех — спокойно, ничего не пролив и не разбив. Он был признан умственно отсталым и к тому же был слеп. Но главное в этом не то, что слепой и признанный умственно отсталым Видар напоил нас чаем. Главным было поведение других людей, сидев­ших за столом. Само собой разумелось, что Видар на­поит нас чаем. Царила атмосфера доверия. Правда, мне показалось, что человек, ответственный за это чае­питие, был несколько насторожен; но никто не вмеши­вался, и потом не последовало никаких комментариев. Как сказал мне на следующий день мой старый знако­мый, происшедшее не планировалось заранее и никог­да не обсуждалось в сообществе.

Насколько я мог судить, для людей, сидевших за сто­лом, угроза заключалась только в том, что вокруг было слишком много помощников. Не профессионалов — они запрещены в этом сообществе, по крайней мере в пла­не проявления их профессиональных качеств, — а про­сто благодетелей. Это весьма реальная угроза. Сообще­ство, о котором идет речь, очень сильно привлекает к себе молодых людей. Они стоят в очереди, чтобы при­нять участие. Если их слишком много, то это значит, что у Видара отберут чайную чашку и, быть может, даже вытеснят с основной работы, какой является мытье посуды. Он делает это раз в день в дополнение к другой работе вне стен дома. В целях защиты таких, как Видар, в сообществе не разрешается использовать посудомоечные машины. С той же целью установлено, что молодежь, склонная к оказанию чрезмерной помо­щи, питается отдельно — там, где пет лиц, признанных умственно отсталыми, нет душевнобольных, слепых и калек. Другими словами, ситуация как бы перевернута вверх дном: организована защита от желающих по­мочь. Молодые люди знают это. Тем не менее они стре­мятся получить доступ к сообществу, слиться с ним, Получить ответы на жизненно важные вопросы от раз­ных учителей, то есть вобрать все разнообразие челове­ческого опыта. Это не просто контркультура, как ска­зал бы Т. Розак (1969). Это контробщество, более ра­дикальное, чем все, которые я знаю, включая Твинд, Христианию или любое политическое движение. Даже внутри нашего хорошо отрегулированного, весьма бо­гатого общества, обеспечивающего всякого рода услу­ги, есть контрсилы, сообщества антиклиентов, места, где неясно, кто дает, а кто получает.

Сообщество, в котором живет Видар, называется Видарасен. (Сходство имени и названия является, ско­рее всего, совпадением.) Официально Видарасен — это учреждение для умственно отсталых. Оно получает деньги от государства. Как и в Твинде, все заработки складываются в один котел и поровну делятся на всех. Сообщества такого рода впервые были созданы в Шот­ландии немецким эмигрантом К. Кёнигом. Они пользу­ются международной известностью под именем «Кемп-хилл вилиджз» и обнаруживают заметное сходство с французскими поселениями типа «Ларш», созданными Ж. Ванье (Кларк, 1974). Условия для таких поселений, по-видимому, особенно благоприятны в Норвегии. Здесь их уже четыре и предполагается образовать еще два. Как раз сейчас добиваются того, чтобы власти пре­образовали учреждения для умственно отсталых в ком­муны для людей, которые по тем или иным причинам не могут жить в атмосфере городской скученности и отчуждения. Видарасен не может функционировать без государственных субсидий. Будучи реакцией на доми­нирующие черты общества всеобщего благоденствия, эта форма жизни зависит от государства и в то же вре­мя обладает возможностями для его обновления.