П. Сергеич - Уголовная защита

В искусстве уголовной защиты надо всегда иметь в виду две цели: молодым людям необходимо научиться защищать, т.е. помогать подсудимым, но еще раньше надо научиться не вредить им, а именно: не делать таких ошибок, которых можно избегать. Совершенствоваться в искусстве защиты, превзойти его, если это вообще достижимо, можно, конечно, только в суде; но учиться на собственных защитах, другими словами, на шкуре подсудимого, нельзя.

При всем усердии и старании молодой защитник не может заранее предугадать все неожиданности процесса, все разнообразные капканы и ямы, ожидающие его на судебном следствии. Необходимо поэтому приучиться смотреть себе под ноги и во время замечать и узнавать опасность. Возможно это или нет? Отвечаю: надо поработать, и можно достигнуть многого. Молодой человек «провел» дело; несмотря на убийственные улики и отталкивающие подробности преступления, присяжные оправдали подсудимого; молодой защитник счастлив, товарищи поздравляют его, он идет домой, упоенный успехом, окрыленный надеждами. А между тем он ничего не сделал, а присяжные оправдали подсудимого по одной из тысячи «своих причин»: не понравился потерпевший, рассердил председатель и т.п.; единственное воспоминание, оставленное у них защитником – это ряд неловких вопросов свидетелям и несколько неслыханных и не сообразных со здравым смыслом положений в защитительной речи. Молодой человек едва не погубил подсудимого этими ошибками, но он не знает этого; он видит только свой успех, не замечая своих промахов. Как же научит его видеть их? Для этого есть средство, средство простое, хотя оно, вероятно, и не понравится многим.

Войдите в любое из уголовных отделений суда. На скамьях перед публикой всегда сидят несколько помощников. Они пришли поучиться, но они не учатся: они просто теряют время. Если бы один из них взял в руки карандаш и клочок бумаги и записал процессуальные ходатайства сторон, их вопросы, ответы свидетелей и существо речей обвинителя, защитника и председателя, он унес бы с собою очень интересный материал и, просмотрев его, удивился бы поучительным заключениям, которые сами собой станут очевидными для него. Он действительно поймет ошибки, допущенные участниками процесса; они станут осязательными для него, и он научится бояться их. А их должно бояться как огня.

Судебные заседания изобилуют этими поучительными примерами, ибо от ошибок не застрахованы и старшие судебные деятели. На выездной сессии разбиралось дело о покушении на убийство. Старый товарищ прокурора заметил у меня в руке карандаш и после прений, во время совещания присяжных, спросил меня, что я пишу. Я ответил, что записываю то, что заслуживает внимания, и преимущественно ошибки.

И у меня записываете? – спросил обвинитель.

Случается, – ответил я. – Вот сейчас записал, – и передал ему свою тетрадку. Он прочитал и покачал головой. Там было написано: «Мы, с юридической точки зрения, рассуждаем так, что для нас все равно, совершилось ли преступление или не совершилось, ибо мы, собственно, караем злую волю, насколько она выразилась в действиях подсудимого». Можно думать, что, если бы обвинителю не пришлось просмотреть этой стенограммы, он остался бы в убеждении, что высказал присяжным несколько веских юридических доводов.

Я сказал уже, что совет мой покажется неприятным; но для некоторых своих читателей прибавляю: испытайте его. Судебные заседания происходят часто, в столицах ежедневно. Пойдите в суд и постарайтесь записать как можно больше из того, что говорится во время заседания. Но не идите для этой цели на большие процессы; идите туда, где защитниками выступают такие же начинающие, как и вы. Будьте внимательны вообще, но более всего к защитникам. Записывайте слово в слово все их обращения к суду, свидетелям и экспертами. Слово в слово. Придя домой, восстановите происходившее на суде, как профессорскую лекцию по запискам, и читайте. Если вы проделаете этот опыт в точности хоть один раз, т.е. запишете действительно все, что говорили защитники, ручаюсь, что вы вернетесь к нему несколько раз. И это лучшее средство уберечь себя от тех ошибок, примеры коих вы встретите ниже в соответствующих местах. Пока ограничусь одним. Подсудимый обвинялся по 2 ч. 1655 ст. ул. Защитник говорил присяжным: «Вы судите человека в несовершеннолетнем возрасте, в младенческих летах. Перед вами, собственно говоря, младенец. Его нельзя извергнуть из среды честных людей, и я надеюсь, что вы сохраните его для общества». Что могут сделать самые благодушные, самые снисходительные присяжные при такой защите, когда они за несколько минут перед тем слышали от председателя, что «младенцу» восемнадцать лет, он три раза был наказан за кражи и один раз судился за святотатство?