Томас Мальтус - Опытъ закона о народонаселеніи

Одного бѣглаго взгляда на состояніе различныхъ европейскихъ странъ достаточно, чтобы при всевозможныхъ практическихъ примѣненіяхъ не забывать того, что естественное стремленіе населенія къ размноженію представляетъ неизмѣнную величину, а дѣйствительное размноженіе опредѣляется перемѣнными условіями и средствами каждой страны для содержанія труда, независимо отъ того, какой бы степени развитія эта страна ни достигла, признается ли она земледѣльческой или промышленной, много-ли въ ней городовъ или нѣтъ. Это дѣйствительное размноженіе, т. е. истинныя границы населенія, должно постоянно находиться гораздо ниже наибольшаго предѣла производительной силы земли, дающей средства для продовольствія. Это послѣднее условіе вытекаетъ во первыхъ изъ того, что мы не въ правѣ предположить, чтобы искусство и трудолюбіе людей въ современномъ обществѣ могли получить возможно лучшее примѣненіе для увеличенія этой производительности; во вторыхъ изъ того, что наибольшее производство питательныхъ веществъ не можетъ быть достигнуто при системѣ частной собственности, какъ я это объяснилъ ранѣе. Очевидно, что эти условія оказываютъ вліяніе лишь на дѣйствительное количество добываемой пищи и на дѣйствительное число людей и не имѣютъ никакого, даже отдаленнаго отношенія къ естественному стремленію населенія, превышающему способность земли доставить необходимое пропитаніе.

Что касается приводимыхъ Вейландомъ и многими другими писателями примѣровъ, что въ дѣйствительности возрастаніе населенія предшествуетъ увеличенію продовольствія, то они, по моему мнѣнію, подтвержаютъ то ученіе, противъ котораго направлены. Опасеніе, чтобы возрастающее населеніе не умерло голодной смертью [55], въ томъ случаѣ, когда ему не предшествовало увеличеніе количества пищи, было многими подвергнуто осмѣянію, при чемъ его сравнивали съ опасеніемъ, какъ-бы люди не остались нагими, если не будетъ заготовлена одежда, до появленія ихъ на свѣтъ. Если еще можно спорить противъ опасенія въ первомъ случаѣ, то во второмъ — основательность его не можетъ быть подвергнута сомнѣнію; по крайней мѣрѣ люди всегда поступали согласно съ этимъ мнѣніемъ. Въ предстоящіе 24 часа въ Англіи и кніяжествѣ Валійскомъ родится около 800 дѣтей; смѣю увѣрить моихъ противииковъ, что изъ числа этихъ, имѣющихъ появиться на свѣтъ дѣтей, едва-ли только одному изъ десяти не заготовлена одежда до его рожденія. Если опасно брать въ руки оружіе, не умѣя владѣть имъ, то не менѣе опасно прибѣгать къ примѣрамъ, не умѣя ихъ примѣнить. Въ такихъ случаяхъ примѣры чаще всего доказываютъ противоположное тому, что желаешь доказать.

Заключеніе.

Въ двухъ главахъ, o нравственномъ обузданіи и о вліяніи его на общество , я имѣлъ въ виду показать, что бѣдствія, причиняемыя закономъ народонаселенія, но своей природѣ совершенно сходны съ бѣдствіями, порождаемыми излишествами во всѣхъ другихъ страстяхъ, и что изъ существованія этихъ бѣдствій мы имѣемъ не больше основаній заключить, что законъ народонаселенія противорѣчитъ намѣреніямъ Творца, чѣмъ если-бы изъ существованія пороковъ, порождаемыхъ человѣческими страстями, мы вывели необходимость искорененія страстей, вмѣсто того, чтобы поучиться возможно лучше управлять ими.

Если эта точка зрѣниія справедлива, то изъ нее вытекаетъ, что, несмотря на признанныя бѣдствія, порождаемыя закономъ народонаселенія, онъ и при настоящемъ нашемъ положеніи долженъ приносить больше пользы, чѣмъ вреда.

Въ этихъ главахъ я вкратцѣ очертилъ эти выгоды, насколько позволялъ планъ моего сочиненія. Тотъ-же вопросъ въ послѣднее время былъ искусно развитъ въ прекрасномъ сочинении Сумнера; я счастливъ, что могу рекомендовать тѣмъ изъ моихъ читателей, которые захотятъ ближе познакомиться съ предметомъ, едва намѣченнымъ мною, обратиться къ этому подробному и отлично изложенному сочиненію.

Я вполнѣ раздѣляю мнѣніе Сумнера о выгодахъ, представляемыхъ закономъ народонаселенія; я также глубоко убѣжденъ въ томъ, что естественное стремленіе людей размножаться быстрѣе, чѣмъ могутъ возрастать средства существованія, не можетъ быть ни искоренено, ни значительно ослаблено, безъ одновременная искорененія нашей надежды на возвышеніе и страха передъ униженіемъ, т. е. такихъ чувствъ, которыя болѣе всего необходимы для развитія человѣческихъ способностей и увеличенія общественнаго благополучія. Но, питая это убѣжденіе, я отнюдь не имѣю намѣренія измѣнить свои воззрѣнія на причиняемыя закономъ народонаселенія бѣдствія. Для того, чтобы быть вознагражденными добромъ, этимъ бѣдствіямъ не зачѣмъ мѣнять ни своего названія, ни своей сущности. Смотрѣть на нихъ иначе и не называть ихъ бѣдствіями было-бы столь-же неблагоразумно, какъ бояться наименовать порочнымъ чрезмѣрное излишество во всякой другой страсти или думать, что, если слѣдствіемъ такого излишества является несчастье, такъ это происходить именно потому, что сама страсть составляетъ источникъ счастья и добродѣтели.