Михаил Якушев - Информация. Собственность. Интернет. Традиция и новеллы в современном праве

В-третьих, в отдельный законодательный блок входят нормативные акты, посвященные информации закрытого доступа, от Закона РФ "О государственной тайне" (1993 г.) до разнообразных подзаконных актов, касающихся не только государственных, но и банковских, налоговых, таможенных и других "тайн". ГК РФ предусмотрено принятие еще двух законов — о коммерческой тайне и о служебной тайне. Несмотря на то что подобного рода законопроекты уже рассматривались Государственной Думой, ни один из них пока принят не был.

В-четвертых, необходимо упомянуть о комплексе законодательных актов, условно говоря, "прикладного" характера. Сюда необходимо отнести и законодательство о связи, и Федеральный закон "Об электронной цифровой подписи", и законопроекты "Об электронной торговле", "Об электронном документообороте" и т. д.

В-пятых, законодательство об интеллектуальной собственности (исключительных правах на результаты творческой деятельности, об "интеллектуальных правах"). Основным законом в области авторского права в Российской Федерации является Закон РФ "Об авторском праве и смежных правах" (1993 г.). С учетом конкретизации предмета регулирования действуют также принятые еще в 1992 г. Законы РФ "О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных" и "О правовой охране топологий интегральных микросхем". Указанные акты регулируют отношения, возникающие в связи с созданием и использованием объектов авторского права: произведений науки, литературы и искусства, а также фонограмм, исполнения, постановок, передач организаций эфирного или кабельного вещания (смежные права). К объектам авторского права законы относят такие основополагающие элементы информационных технологий, как программа для ЭВМ, база данных для ЭВМ и топология интегральных микросхем.

В сфере регулирования промышленного использования информационных технологий действует Пaтeнтный закон РФ (1992 г.), регулирующий имущественные и личные неимущественные отношения, возникающие в связи с созданием, правовой охраной и использованием объектов промышленной собственности: изобретений, полезных моделей и промышленных образцов.

Почему же правомерен вывод о неэффективности действующего российского законодательства применительно к правоотношениям, связанным с использованием Интернета? На "интуитивном" уровне, на уровне повседневной деятельности российских компаний и государственных органов указанный вывод не вызывает сомнений — слишком много пробелов в регулировании, слишком неоднозначны предложенные в законодательстве нормативные правила. Но желательно было бы обосновать этот вывод и на уровне теоретических обобщений. Для этого можно было бы, во-первых, произвести количественную и качественную оценку действенности существующей в России нормативной базы, основываясь на методологии, изложенной в первом разделе настоящего исследования. Очевидно, такую работу еще предстоит выполнить. Во-вторых, целесообразно произвести сравнение с зарубежной практикой нормативного регулирования соответствующих вопросов.

И здесь сразу становится видно, насколько "уникальным" является российский опыт развития информационного законодательства. Практически с зарубежными аналогами совпадает лишь комплекс законов последнего, пятого блока — об интеллектуальной собственности. Как российские законодательные акты по интеллектуальной собственности, так и соответствующие законы большинства зарубежных стран основываются на ряде международных (всемирных) конвенций и в целом не противоречат друг другу. "Слабым звеном" в России остается нормативная база правоприменения таких законодательных актов, но это отдельная проблема, которая к тому же стала в последнее время решаться более активно.

Что касается иных блоков российского информационного законодательства, то контраст с зарубежными аналогами виден "невооруженным взглядом". Рассмотрим с данной точки зрения уже упоминавшийся Закон "Об информации, информатизации и защите информации". Начнем с того, что в этот закон достаточно искусственно были "втиснуты" сразу три различных предмета регулирования, указанных в его названии. Уже это не совсем характерно для зарубежной законотворческой практики. В абсолютном большинстве зарубежных стран нет ничего похожего на российский "трехглавый" Закон. Отметим и другие существенные несоответствия. Во-первых, "общетеоретические" вопросы информационного права в законодательстве зарубежных стран обычно урегулированы в нормативных актах более высокого уровня (гражданских кодексах и их аналогах). В российских же условиях невнятность нормативного текста Закона об информации не только не согласуется с положениями Гражданского кодекса, но и (как отмечалось выше) зачастую противоречит здравому смыслу. Во-вторых, нигде за рубежом не существует нормативной фиксации правового статуса таких "объектов", как "информационные ресурсы" или "информатизация". К тому же само понятие "информатизация" является настолько условным (а следовательно, бессодержательным), что его невозможно перевести ни на один иностранный язык. В-третьих, вопросы "защиты информации" (точнее, "защиты данных") в зарубежных законодательных актах рассматриваются лишь в составе "прикладного блока" законов или в качестве разделов (глав, статей) иных законов — о телекоммуникациях, о персональных данных и т. д. В-четвертых, в законодательстве стран с развитыми информационными технологиями уже давно решен вопрос о разграничении информации на материальном носителе и информации в электронном виде, которая может и не предполагать "материальной" фиксации. Указанное разграничение оказывается тем более значимым, что при его наличии способы регулирования (в частности, условия наступления ответственности и виды санкций) оказываются "производными" от правил, продиктованных базовыми технологиями и определяющих распространение и обмен информацией в Сети. С другой стороны, фундаментальным недостатком Закона "Об информации…", как уже неоднократно отмечалось, является то, что его действие применительно к "информационным ресурсам" ограничивается лишь документированной информацией, хотя очевидно, что в Интернете абсолютное большинство циркулирующей информации никак нельзя отнести к традиционному документообороту. Если учесть приведенные "недоработки", то утверждение о том, что практическая ценность указанного Федерального закона, реальная эффективность его применения близка к нулевой, вряд ли вызовет удивление. К сожалению, "базовый" характер Закона "Об информации…" предопределил и масштаб негативного воздействия, которое распространяется не только на правоотношения, связанные с использованием Интернета, но и на развитие в нашей стране информационных технологий в целом.