В последующие десять дней Рибуле собрал еще много подобных показаний среди мелких коммерсантов, ремесленников и пенсионеров в кварталах, где Буле бывал по служебным делам. Многие знали его как „Папашу Луи". Они пользовались его советами и доверяли ему свои ставки. Они не знали подлинного имени старика, но знали, что лошади были страстью „Папаши Луи" и что тот всегда своевременно и точно выплачивал выигрыши. О том, куда он относил заявочные листы с их именами и деньги, никто не думал. Все они верили в его честность и доверяли ему. По разговорам, о лошадях Буле знал от некоего барона д'Альмеда, герб которого на своих часах, подарке барона, старик часто показывал. Но это была единственная подробность, услышанная от него. Хотя все и удивлялись, что „Папаша Луи" не появлялся с 30 мая, но никому не пришло в голову, что он мог оказаться жуликом. Подумали, что болен. Так у Рибуле стала складываться первая версия преступления. Может быть, одна из темных личностей на задворках конного спорта, знавшая о тайных пристрастиях Буле, подкараулила его, когда при нем были деньги его клиентов? Может быть, его заманили в какую-нибудь засаду, убили, ограбили и спрятали в темном сарае или подвале, пока не появилась возможность подбросить труп в лес? Подозрение Рибуле усилилось, когда он узнал, что обе лошади „Вольный пират" и „Сапфировая звезда", имена которых Буле отметил красным карандашом в выигрышной таблице от 27 мая, оказались победительницами 28 мая и поставившие на них получили 130 франков за каждые 5 франков ставки. Может быть, Буле сам ставил на этих лошадей и 30 мая имел при себе значительный выигрыш, что и могло привлечь убийцу?
При поддержке Мартена шеф-инспектор предпринял новую серию поисков. Имелось множество мелких букмекеров, с которыми мог иметь дело Буле. Рибуле и его люди ходили из одного бюро в другое. Ни один из опрошенных не знал „Папашу Луи" или, по крайней мере, не признавался, что видел его или имел с ним дело. Но были сотни подпольных подозрительных посредников, многие из которых уже имели судимости и поэтому были известны бригаде по надзору за игроками. Рибуле не мог надеяться, что кто-нибудь из них добровольно сознается, что обслуживал потерпевшего. И все же он не видел другой возможности раскрыть тайну убийства Буле, иначе как проверить всех ранее судимых, находящихся под подозрением и наблюдением, и в первую очередь тех, кто зарегистрирован в районах, где работал Буле. Вполне возможно, что Буле доверился одному из таких букмекеров и 30 мая получил от него выигрыш за „Вольного пирата" и „Сапфировую звезду". Если найти посредника, то можно было бы, по крайней мере, проследить последний путь Буле. Но шеф-инспектор переживал одно разочарование за другим. Даже подпольные букмекеры, откупившиеся от полиции тем, что согласились работать на нее, по всей очевидности, не могли добыть нужной информации.
В середине июля, в момент полного отчаяния, о результатах своих тщательных исследований сообщил Бэль. К более точному анализу обнаруженных им частиц (угольных крошек, песка, осколков камня, опилок, кусочка картона, засохших насекомых, зеленых волокон и частиц красной краски) он приступил 10 июня. Чтобы определить вид угля, он опирался помимо всего прочего на тот факт, что виды угля различаются своей плотностью, т. е. соотношением веса и объема. Плотность неизвестного вещества определяется так: вещество помещают в пробирку, содержащую жидкости известной плотности. Из-за различной плотности они не смешиваются, и испытуемое вещество опускается до тех пор, пока не достигнет слоя, который соответствует ему по плотности. Так Бэль установил, что плотность найденного угля в частицах равна 1, 5. Это был антрацит.
Что касается песка, который под микроскопом выглядел кремнием, то он оказался неоднородным. Бэль обнаружил смесь кварца с кремнием. Ему удалось также объяснить происхождение маленьких осколков камня. Это был точильный камень. Трудней было определить вид древесины по найденным опилкам.
До 1924 года в криминалистике имелся опыт определения видалревесины по мельчайшим ее частицам размером в доли миллиметра — позднее появился новый метод. Если раньше при установлении вида древесины требовались для рассмотрения под микроскопом более крупные куски древесины в их продольном и поперечном разрезе, то теперь можно было довольствоваться частичками в виде порошка и пыли. Более грубое различие между дубом и сосной можно было определить по цвету (темно-коричневый и желто-светло-коричневый). Бэль поместил древесные частички в парафин и с помощью микротома изготовил срезы, которые можно рассматривать при большом увеличении. Он увидел, что одни частички имеют клетки, типичные для дуба, а другие — для сосны. Бэль установил, что перед ним смесь опилок дуба и сосны.
Читать дальше