А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании

Примечательно, что способ своеобразного «опубликования» (на скрижалях) и внедрения (в конкретный народ) закона имел характер добровольного соглашения (откровения, Завета), т. е. заключенного союза, договора со всеми характерными атрибутами. В связи с этим в литературе справедливо отмечается, что, когда нормы закона становятся этическими нормами самого человека, он свободен действовать и поступать в соответствии уже не с чьей-нибудь, а своей волей, по своему усмотрению, и его воля не приходит в конфликт с установлениями закона [288] . Поэтому и возникает необходимость написания закона «не на скрижалях каменных, а на плотяных скрижалях сердца» (2 Кор. 3, 3).

3. Появление законов для сообщества людей вызвано потребностью выработки неких единообразных, общих для всех субъектов критериев разграничения добра и зла, стремлением к максимализации первого и минимизации второго. Именно добро, доброта – главные элементы духовного мира, который присущ исключительно человеку. Однако сложность этого процесса состояла и продолжает состоять в том, что добро (благо) и зло (неправду) невозможно различать только при помощи разума, ибо человеческая деятельность направляется влечениями [289] , тем более что зло, начиная с первозданного зла-искушения, может казаться добром. В связи с этим еще Ф. М. Достоевский полагал, что «никогда разум не в силах был определить зло и добро или даже отделить зло от добра хоть приблизительно» [290] .

1. В основе десяти заповедей – правила поведения (правила веры и правила жизни) только запретного характера. При этом, однако, не умаляется, а выделяется свобода человека делать все, что в Декалоге не перечислено. Тем самым Десятисловие является методологической основой современной правовой доктрины, в соответствии с которой «дозволено все, что не запрещено».

2. Кажущееся минимальным количество запретов компенсируется их безусловной авторитетностью и императивностью для всех и каждого: их нельзя исполнять наполовину, а соблюдение обязательно во всех случаях: от них «нельзя уклоняться» [291] безотносительно к лицам и личным отношениям: «Один закон да будет и для природного жителя и для пришельца, поселившегося между вами» (Исх. 12, 49). Однако использование метода дихотомии (или – или, и третьего не дано) вовсе не означает излишних ограничений, а вполне соседствует с принципом «все, что не запрещено, то разрешено»: устанавливая запреты, Декалог определяет и пределы дозволенного. При этом также обращает на себя внимание отсутствие в Декалоге санкций как таковых, что тоже свидетельствует о принятии содержащихся в нем норм как добровольном, сознательном жизненном выборе, такого важного выбора, который наполняет бытие смыслом и потому лежит в основе деления всего живого на сознательное и бессознательное.

Говоря о важнейшей смыслообразующей функции Декалога, уместно вспомнить о том, что Ф. М. Достоевский в «Записках из Мертвого дома» писал, что одно из самых жестоких наказаний для человека – это повторять без конца одни и те же бессмысленные действия, а потому чувствовать себя бесполезным. Человек как существо общественное не может жить без смысла как положительной, общезначимой, всеобщей, безусловной ценности сродни истине [292] .

1. Появление и развитие законов с их императивной властью как объективной реальности обусловливает необходимость их познания, которое тем более важно в связи с тем, что христианство предполагает дифференцированный подход ко всякому случаю, подлежащему юридической оценке: с учетом прав и интересов каждой из сторон, вины, иных субъективных и объективных обстоятельств, которые в конечном счете должны влиять на строгость узаконенной санкции (в нормотворчестве) и конкретно-индивидуальную меру ответственности виновного лица (в правоприменении).

2. При этом христианство трактует познание как не столько узнавание, обретение знаний, сколько усвоение, превращение в свое, обладание, соединение, единение, «прилепление», поскольку истинно ценными являются знание и добро, не навязанные, а явившиеся результатом свободного выбора. «Перенесение закона в сердце» христианство образно называет «соединением милости с истиной» [293] . «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32). Декалог учит человека и человечество, а потому имеет и выраженный дидактический аспект.

2. В содержательном плане анализируемое Десятисловие стало нравственной основой жизни трех великих мировых религий (иудаизма, христианства, ислама), без которой и собственно жизнь человека представляется если не невозможной, то неполноценной. Дело в том, что в Декалоге в концентрированном виде сквозь призму сущего и должного содержится ответ на важнейший жизнеутверждающий вопрос о том, в чем же проявляется одно из основных религиозных установлений (канонов, догматов) о создании человека по образу и подобию Божьему. Ответ, однако, из числа тех, на которые все смотрят, но не все видят, все слушают, но не все слышат, потому что «тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7, 14).