А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании

В литературе высказана мысль, которая может быть использована для подрыва правовой сущности Закона через отрицание его всеобщности. Утверждается, что в Законе «нормы поведения… обращены непосредственно к Моисею… изложены как повеление не всем, а самому собеседнику» [99] . Можно понять стремление автора таким путем доказать существование повышенной ответственности начальствующих лиц как носителей власти. Это действительно так. Но для этого вовсе не обязательно представлять Закон как акт индивидуального действия, лишать его признака всеобщности и тем самым усомниться в том, что он представляет собой правовую систему. Тем более что текст Закона не дает никаких оснований для таких сомнений.

Источник и хранитель правовой идеи.Господь излагал свои установления народу, и только ему, хотя в большей части через Моисея, чему имеется объяснение: существовала опасность поражения народа видом Бога. «И Господь сказал ему: пойди сойди, а потом взойди ты и с тобою Аарон; а священники и народ да не порываются выходить к Господу, чтобы не поразил их. И сошел Моисей к народу и пересказал ему» (Исх. 19, 24–25). В других местах Священного Писания Господь прямо велит Моисею, чтобы он объявил законы народу: «И вот законы, которые ты объявишь им» (Исх. 21, 1); «объяви сынам Израилевым и скажи им» (Лев. 25).

В Законе имеются требования индивидуального действия, адресованные конкретно Моисею, но они не являются нормами в собственном смысле этого слова, не что-то разовое, конкретное. Так, Моисею предписывается изготовление скинии («скинию же сделай из десяти покрывал…» (Исх. 26, 1)) и жертвенника (Исх. 27, 1), предлагается назначить Аарона священником для Бога (Исх. 28, 1) и т. д. Подобные предписания действительно нельзя отнести к правовым, но не о них идет речь.

Ветхозаветное право имеет лишь одну особенность: оно исходит от Бога и потому считается Божественным правом. Гуго Гроций в свое время разделил право на несколько видов в зависимости от источника его происхождения: волеизъявительное (право в собственном смысле слова), естественное и Божье; к последнему относится и Законодательство Моисея. Но такое деление имеет частный характер, оно помогает уяснить содержание тех или иных норм. На самом деле право в целом является Божьим; по мнению ученого, все названные виды «могут быть с полным основанием приписаны самому Богу, потому что ему было угодно, чтобы такие начала были нам присущи» [100] . Собственно, именно поэтому христианство признает Бога «источником и хранителем правовой идеи».

Под действием закона понимается возможность применения его за определенные деяния, к определенным лицам, в определенное время и определенном месте. Относительно деяний можно констатировать, что Закон Моисея, по крайней мере в его второй, светской части, применяется к деяниям, причиняющим вред общественным ценностям, охраняемым законом, а значит, представляющим общественную опасность. Как видно из Десятисловия, такими ценностями признавались: родители, жизнь и здоровье, нравственность, собственность, правосудие. Конкретное содержание этих ценностей достаточно сложное и образует предмет отдельного разговора. Вопрос в том, к какому по характеру норм законодательству следует отнести Законодательство Моисея: гражданскому, уголовному, административному или иному. Безусловно одно: это законодательство религиозное в целом и имеет, как отмечалось, в своем составе сугубо духовные нормы. Ясно также, что в нем содержатся нормы, регулирующие отношения собственности, трудовые, семейные и некоторые иные. Но проблема в том, что эти нормы, по содержанию являющиеся позитивными, включают санкции, что требует отнести их к охранительному праву. Позитивность сочетается с охранительностью и выражается в Законе только через нее. Такова конструкция ветхозаветного права: называется ценность, предписывается правило поведения по отношению к этой ценности, исключающее причинение определенного вреда, и, естественно, санкция за такой вред. Так, например, предписывается: «Всякий скотоложник да будет предан смерти» (Исх. 22, 19). Каких-либо иных нормативных источников, определяющих нравственность, в том числе в связи с животными, кроме Закона не существовало. Закон, таким образом, был правовым источником одновременно и нравственности, и ответственности за посягательство на нее. Кстати, такими свойствами обладают и отдельные нормы современного уголовного законодательства. Например, ст. 273 УК РФ, предусматривающая ответственность за создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ, является единственным нормативным источником, определяющим поведение человека по отношению к ЭВМ.