Микеле де Сальвиа - Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002г.

90. Пытки и плохое обращение: различие. «Далее, в определении того, может ли конкретная форма плохого обращения квалифицироваться как пытка, должно быть проведено различие, вытекающее из положений статьи 3, между этим понятием и негуманным или унижающим достоинство обращением. Как отмечалось в предыдущих делах, очевидно, что изначальным намерением создателей Конвенции было выявление определенного критерия, по которому можно было бы определить бесчеловечное обращение, вызывающее очень серьезные и жестокие страдания. В дополнение к жестокости обращения, в Конвенции ООН против пыток и другого жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, вступившей в силу 26 июня 1987 г., целенаправленно закреплено понятие пыток в смысле умышленного причинения сильной боли или страданий с целью, inter alia, получения информации, наложения наказания или запугивания (статья 1 Конвенции ООН)» (Ilhan, 85; см. также Salman, 114).

91. Плохое обращение, осуществленное во время задержания. Насилие, осуществленное над заявителем, имевшее одновременно характер бесчеловечного и унижающего достоинство. Обращение к судебной практике: принимая во внимание эволюционный принцип, определенные действия, которые раньше квалифицировались как «бесчеловечное и унижающее достоинство обращение», в противовес «пытке», могут быть квалифицированы в будущем по–другому. «В данном случае является неоспоримым тот факт, что заявитель жил в постоянном состоянии физической боли и страха по причине неуверенности в своем освобождении и неоднократных ударов, которыми сопровождались длительные допросы, имевшие место на протяжении всего времени содержания под стражей.

Суд установил, что это обращение в отношении лица осуществлялось умышленно при исполнении полномочий представителями Государства, целью которых было получение признания или сведений о действиях, в совершении которых обвинялось это лицо» (Dikme, 95).

92. Плохое обращение, осуществленное во время •задержания. Насилие, осуществленное над заявителем, имевшее одновременно характер бесчеловечного и унижающего достоинство. Обращение к судебной практике: принимая во внимание эволюционный принцип, определенные действия, которые раньше квалифицировались как «бесчеловечное и унижающее достоинство обращение», в противовес «пытке», могут быть квалифицированы в будущем по–другому. «В этих условиях Суд считает, что, учитывая их продолжительность и цель, насильственные действия, рассматриваемые в совокупности, совершенные в отношении заявителя, имели особо тяжкий и жестокий характер и были способны причинить "сильную" боль и страдания; а посему, они должны быть квалифицированы как пытка в смысле статьи 3 Конвенции» (Dikme, 96).

93. Запрещение пыток. Абсолютный характер. «В соответствии с Конвенцией с давних пор было признано, что право, установленное в статье 3 Конвенции, гласящее, что никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию, закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Это абсолютное право, не допускающее никаких исключений ни при каких обстоятельствах. Из всех видов обращения, запрещенных статьей 3 Конвенции, пытки обладают особым оттенком, присущим только умышленному бесчеловечному обращению, причиняющему очень серьезные и жестокие страдания» (Al—Adsani, 59).

94. Запрещение пыток. Императивная норма jus cogens. «Другие сферы международного публичного права свидетельствуют о возрастающем признании первостепенной важности запрета пыток. Таким образом, пытки запрещены статьей 5 Всеобщей декларации прав человека и статьей 7 Международного пакта о гражданских и политических правах. Конвенция ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания в статье 2 содержит требование о том, что каждое Государство–участник предпринимает эффективные законодательные, административные, судебные и другие меры для предупреждения актов пыток на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, а в статье 4 — требование о том, что каждое Государство–участник обеспечивает, чтобы все акты пытки рассматривались в соответствии с его уголовным законодательством как преступления. К тому же, существует целый ряд юридических суждений о том, что запрет пыток получил статус общей нормы, или jus cogens. Например, в своем решении от 10 декабря 1998 г. по делу "Обвинение против Фурундзия" Международный Уголовный Трибунал по бывшей Югославии сослался, inter alia, на целый ряд норм договоров и установил, что "ввиду важности объекта, которые он защищает, этот принцип [запрета пыток] вошел в ряд общих норм, или jus cogens, т. е. норм, которые имеют большее значение в системе приоритета норм, чем право договоров и даже "обычные" общие правила". Схожие заявления были сделаны по другим делам, рассмотренным Трибуналом и национальными судами, включая Палату лордов по делу "Exparte Пиночет (№ 3)"». (Al—Adsani, 60).