Сергей Милюков - Применение и использование боевого ручного стрелкового, служебного и гражданского огнестрельного оружия

В свою очередь, диспозиция ст. 15 Закона «О милиции» конкретизирует способ принудительного воздействия. Она несет в себе, прежде всего, положительное содержание, так как совершение указанных в ней действий позволяет защитить охраняемые законом субъективные интересы и права конкретного лица, ставшего объектом противоправного посягательства, а также законные интересы государства. Административно-правовые нормы предусматривают также порядок (процедуру) применения огнестрельного оружия.

Перечисленные нормы, к сожалению, имеют самостоятельное значение только до тех пор, пока указанные в них действия не влекут за собой причинение вреда. Например, сотрудник в установленных законом случаях обнажает табельное оружие, приводит его в готовность, производит предупредительные выстрелы в воздух, стреляет на поражение, но промахивается. Эти действия совершаются на основе административно-правовых норм, регламентирующих правила применения оружия, а уголовно-правовые нормы, устанавливающие общественную опасность и противоправность деяния, к ним не применяются, поскольку вред не причинен.

Нормы уголовного законодательства, посвященные обстоятельствам, исключающим преступность деяния, а именно нормы о необходимой обороне (ст. 37 УК РФ), причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38 УК РФ), и крайней необходимости (ст. 39 УК РФ) устанавливают прежде всего условия правомерности, относящиеся к общественно опасному посягательству или событию. Это такие общие условия, как наличность и действительность посягательства (о них уже шла речь выше), без которых «само основание вообще не может иметь места» [95]. Причем характер общественной опасности посягательства конкретизируется в основаниях применения огнестрельного оружия, закрепленных, к примеру, в ч. 1 ст. 15 Закона «О милиции».

Кроме того, указанные нормы уголовного законодательства устанавливают условия правомерности, относящиеся к защите от общественно опасного посягательства, т. е. устанавливают пределы правовой активности лица, применяющего данную меру воздействия в конкретной ситуации. Их действие определяется реальным причинением вреда в результате применения огнестрельного оружия [96]. Поэтому законодательство о необходимой обороне, крайней необходимости и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, позволяет конкретизировать пределы принудительного воздействия применительно к особенностям той или иной ситуации, т. е. определить пределы достаточного причинения вреда при применении оружия, исходя из конкретных обстоятельств инцидента.

Таким образом, в соответствии с ныне действующим законодательством при применении огнестрельного оружия сотрудники государственных военизированных организаций должны строго соблюдать прежде всего специальные (административно-правовые) нормы, устанавливающие основания, условия и порядок его применения, а также неукоснительно руководствоваться положениями уголовного законодательства о необходимой обороне, крайней необходимости и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, определяющими условия правомерного причинения вреда объектам уголовно-правовой охраны при возникшем состоянии.

Взятые в единстве и взаимодействии перечисленные нормативные предписания составляют правовую основу [97]применения и использования сотрудниками государственных военизированных организаций огнестрельного оружия [98]. Они «направляют» правоприменителя на совершение действий, которые наиболее адекватны не только угрожающей опасности, но и обстоятельствам конкретной ситуации. В результате урегулированным в нормативном порядке оказывается общее и особенное применительно к каждой ситуации применения огнестрельного оружия. Если же между этими группами норм возникают противоречия, приоритет сохраняется за предписаниями уголовного закона [99].

Рассматриваемая модель правового регулирования применения огнестрельного оружия преследует цель обеспечить при защите охраняемых законом общественных отношений наиболее приемлемый баланс между защищаемым благом и благом, которое приносится для этого в жертву. Однако такая модель, на наш взгляд, ориентирована скорее на стадию предварительного расследования и судебного разбирательства, нежели на момент непосредственного пресечения противоправных действий. Она ставит сотрудников государственных военизированных организаций в довольно жесткие рамки, выход за которые расценивается нередко как превышение должностных полномочий [100].