Виталий Ситников - Как написать сочинение. Для подготовки к ЕГЭ

Портрет Маркса – «рамочка ала» – повешенный на стенку как знак благонадежности хозяев, в свою очередь отплатил им (через фантастический прием, введенный в финал): «Маркс со стенки смотрел, смотрел… / И вдруг / разинул рот, / да как заорет…» Канарейка, с нелегкой руки Маяковского, стала эмблемой мещанства.

Стихотворение «Прозаседавшиеся» (1922) было высоко оценено политическим лидером страны В. И. Лениным как «совершенно правильное с точки зрения политической и административной». В стихотворении использован прием фантастического гротеска: взяв расхожую фразу чиновников «столько дел, что хоть разорвись», поэт реализует эту ситуацию: «… вижу: / сидят людей половины. / О дьявольщина! / Где же половина другая? /…/ «Оне на двух заседаниях сразу. /… Поневоле приходится разорваться./ До пояса здесь, / а остальное там». Гротескная детализация, вроде «покупки склянки чернил Губкооперативом», «заседание А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома», дополняет основной образ. Стихотворение, как и предыдущее – «О дряни», заканчивается призывом-декларацией: «О, хотя бы еще одно заседание относительно искоренения всех заседаний!» Правда, финал этот иронически двусмыслен: со злом (бюрократизм управленцев) предлагается бороться его же методами.

Теме призвания поэта и назначения поэзии посвящены стихотворения «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» (1920), «Юбилейное» (1924), «Разговор с фининспектором о поэзии» (1926) и др.

В статье «Как делать стихи» Маяковский рассказывает о процессе создания стихотворения «Сергею Есенину». Показателен уже сам глагол, употребленный в названии статьи, – «делать». Маяковский был убежден: «Поэзия – производство. Труднейшее, сложнейшее, но производство». «Я себя советским чувствую заводом, вырабатывающим счастье». А так как «для веселия планета наша мало оборудована», то «надо жизнь сначала переделать, переделав, можно воспевать». Поэт призван преображать жизнь силой своего слова. (Напомним, что установка на жизнестроительство – характерная черта авангардного, в том числе и футуристического, искусства). Поэзия – грозное, без промаха разящее оружие, поэт – воин, «народа водитель и одновременно народный слуга» – эта метафора Маяковского реализована в различных вариантах в его стихах.

Стихотворение «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» построено на контрасте фантастического события (солнце пришло в гости к поэту) и конкретных, точных, «протокольных» деталей, описывающих это происшествие. Поэта, утомленного июльской жарой («в сто сорок солнц закат пылал» – гипербола) и работой («сиди, рисуй плакаты») злит обычный порядок вещей: «И так однажды разозлясь, / что в страхе все поблекло, / в упор я крикнул солнцу: / «Слазь! / Довольно шляться в пекло!» (Заметим, что и эта тема – вызов Богу и мирозданию – была типичной для раннего Маяковского: «Небо, снимите шляпу, я иду!» – финал «Облака в штанах»). В «Необычайном приключении…» реализована установка на разговорную речь: рассказ о «приключении» ведется естественно и непринужденно. На это «работают» и каламбуры: «чем так без дела заходить, ко мне на чай зашло бы», «Гоню обратно я лучи впервые с сотворенья. Ты звал меня? Чаи гони! гони, поэт, варенье!», – и грубо-просторечная лексика: «ретируюсь задом», «черт дернул дерзости орать», «светишь в оба» и др. Стихотворение отмечено характерной для Маяковского метафоричностью и гиперболичностью образов, здесь весьма уместных в связи с «необычайностью происшествия»: «Уже в саду его глаза. / Уже проходит садом. / В окошки, / в двери, / в сад войдя, / ввалилась солнца масса, / ввалилось; / дух переведя, / заговорило басом». Выразительны неологизмы: «златолобо», «раскинув луч-шаги», «день трезвонится», «донце дней». По ходу разговора поэта с солнцем выясняется, что у них одно дело – освещать «мира серый хлам»: «Стена теней, / ночей тюрьма / под солнц двустволкой пала» (реализована любимая метафора Маяковского: поэзия – оружие).

Стихотворение заканчивается характерной для поэзии Маяковского советских лет декларацией-лозунгом: «Светить всегда, / светить везде, / до дней последних донца, / светить – и никаких гвоздей! / Вот лозунг мой – / и солнца!» (солнце все-таки на втором месте). Можно спорить с идеей стихотворения, но нельзя не признать, что воплощает свою идею Маяковский с большим поэтическим мастерством.

Вступление к неоконченной поэме «Во весь голос» (1929–1930) – итог творческого пути Маяковского. Он сам рассказывает «о времени и о себе» и сам же вершит суд над собой: даже если его поэзия окажется ненужной в будущем, «пускай нам общим памятником будет построенный в боях социализм».