Виталий Ситников - Как написать сочинение. Для подготовки к ЕГЭ

В «Мертвых душах» портрет обладает редкой глубиной индивидуализации. Каждый штрих, выразительный сам по себе, – неотъемлемая часть всей фигуры персонажа. Все в ней неповторимо: жест, манера говорить, передвигаться и т. д. Вместе с тем при обрисовке героя автор постоянно соотносит его с определенным, нераспространенным в массе типом человека. «Кувшинное рыло» не придумано писателем. Образ этот бытует в народе. О Манилове сказано: «Ни то ни се…» – тоже потому, что так говорят о людях такого характера.

Не менее поражает гоголевская способность вложить в уста тупых обывателей «разоблачительные» речи. Любой из них, разумеется, высказывается о своем и по-своему. Но источник подобных потребностей общий. Все они и не подозревают о том, что обычные, привычные их разглагольствования обнаруживают прежде всего их убогость, глупость, грубость, ханжество. Собакевич об инспекторе врачебной управы: «… он также человек праздный и, верно, дома, если не поехал куда-нибудь играть в карты, они все даром бременят землю!» Сведения верны. Но достаточно послушать Собакевича, чтобы убедиться, что он считает себя лучше всех, а в поношениях близких находит единственное удовольствие. Чем больше откровенничает «медведь», тем яснее становится: наступать на чужие ноги не дурная привычка, а сущность его натуры.

Не только «ругатель» Собакевич, но и другие персонажи «демонстрируют» самые затаенные и смешные стороны своего характера. Автор позволяет выговориться Ноздреву, Манилову и т. д. Бессознательно они выбалтывают: один – свою наглость и глупость, другой – пустое, никчемное фантазерство.

В «Мертвых душах» все: затейливые фамилии, предметы быта, туалета – выполняет резко обличительную функцию. Вот губернский бал: «Галопад летел во всю пропалую: почтмейстерша, капитан-исправник, дама с голубым пером, дама с белым пером, грузинский князь Чипхайхилидзев, чиновник из Петербурга, чиновник из Москвы, француз Куку, Перхуновский, Беребендовский – все поднялось и понеслось».

Таково краткое и на редкость емкое обобщение. Типичный образец авторских описаний. Здесь будто спокойная и даже доброжелательная зарисовка. Но уже первое слово «галопад» воспринимается в двух значениях: музыки (галоп) и скачки лошади (!) Далее нас поражает сочетание, вызывающее ощущение редкой пестроты: исправник и князь, француз Куку и чиновник. В этом обществе они равны. Наконец, как содержательны будто случайные повторы (вместо дам – их перья; чиновник из Москвы и чиновник из Петербурга)! Однотипность посетителей была очевидна. Все венчают говорящие фамилии: Перхуновский, Куку, Беребендовский. Стремление раскрыть бессмысленность бальных «скачек», ирония автора здесь не вызывает сомнений. В произведении есть и подробные описания, например, усадьбы Манилова, Плюшкина и т. д. Предметы, их расположение – все, казалось бы, подчеркивает сущность характеров. <���…>В сюжете поэмы нет захватывающих приключений и любовных сцен. Главный герой поэмы спокойно и как-то буднично перемещается в пространстве и во времени, лишь изредка встречая на своем пути осложнения (в лице бузотера Ноздрева). Но афера Чичикова, решившего нажиться на ревизских душах умерших крестьян, позволяет проникнуть в противоречия общественного и государственного строя России. Похождения Чичикова дают возможность объединить в повествовании громадный массив жизненного материала. В зависимости от характера его пластов автор выступает как ироничный бытописатель, психолог-исследователь, сатирик. И всюду – как лицо, осмысливающее сложные социальные, духовные, эстетические проблемы своего времени и перспективы будущего.

В VII главе I тома «Мертвых душ» Гоголь причисляет себя к писателям, дерзнувшим «вызвать наружу все, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи, – всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь»: «И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадную несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видимый миру смех и незримые, неведомые ему слезы!» Вот основной принцип Гоголя-художника.

«Ошибочно было бы думать, – писал Н. Г. Чернышевский, – что сильнейшее впечатление, производимое «Мертвыми душами», – смех: напротив, эта книга очень серьезная и грустная. Все лица в ней живые, все имеют глубокий смысл для того, кто хочет постичь нашу жизнь…» По глобальности и разносторонности постижения сущего I том поэмы является самостоятельным законченным произведением. <���…>