Гастон Доррен: Лингво. Языковой пейзаж Европы

Так какой же диалект в Швейцарии и в Граубюндене признают подлинным романшским? Поколение назад ответ был такой: не один из них, а все сразу. Тогда школьные учебники печатались в пяти вариантах. И только в 1982 г., после ряда неудачных попыток, эти осколки удалось склеить в единый нормативный язык: граубюндский романшский (Rumantsch Grischun). Во имя равноудаленности организационный комитет (Романшская лига) поручил его создание постороннему лингвисту – Генриху Шмидту, носителю немецкого. Федеральные власти и администрация кантона встретили творение Шмидта с распростертыми объятиями и теперь публикуют законы, школьные учебники и все остальное на новом едином языке. Но никакая равноудаленность не помогла нормативному языку завоевать сердца носителей диалектов, поэтому в большинстве граубюндских муниципалитетов родным языком по-прежнему считается местный диалект.

Романшский – не единственный романский язык, идущий своим региональным путем. Он входит в ретороманскую подгруппу, состоящую из трех таких упрямцев. Два других языка – ладинский и фриульский – живут в Италии. У ладинского, на котором говорит 30 000 человек на границе немецкого и итальянского языковых ареалов, история такая же грустная, как и у романшского: в каждой деревушке из нескольких сотен жителей свой диалект, не вполне понятный в соседнем селении. Фриульский же, наоборот, относительно стандартизированный язык. На нем говорит более полумиллиона жителей северо-востока Италии, включая горожан, а созданные на нем литературные произведения известны далеко за пределами региона.

Единственное заимствованное из романшского слово – avalanche (лавина) – вошло в английский через французский.

Giratutona – буквально переводится как шеевёрт : человек, который всегда держит нос по ветру. В 2004 г. специальное жюри признало giratutona самым красивым романшским словом.

Современный французский сильно привязан к матери. У него, так сказать, материнский комплекс. Казалось бы: такой высокоразвитый язык давно мог бы повзрослеть. Ему уже за тысячу, он пожил бок о бок со многими языками, побродил по свету. Но нет – приглядитесь повнимательнее: он все еще цепляется за материнскую юбку латыни.

Первые семена французского посеял Юлий Цезарь, легионы которого захватили Галлию, как тогда называлась Франция, в I в. до н. э. Он пришел, заговорил и победил, а когда пятьсот лет спустя римляне ушли, покинутый ими народ говорил на латыни. Точнее сказать, на латыни солдат и купцов, приправленной галльским – языком кельтской группы, на котором местные жители говорили прежде. Эту латынь не одобрил бы ни один серьезный специалист по классическим языкам. Однако, несмотря на всю свою незаконнорожденность и примеси посторонней крови, эта латынь была узнаваема и понятна. Так был зачат французский.

Потратив пятьсот лет на истребление кельтского языка, следующие пятьсот латынь провела в борьбе против германского за господство на севере Галлии. Точнее сказать, ее противником выступал франкский, на котором говорили новые правители. Знаменитые средневековые короли, такие как Хлодвиг, Пипин Короткий и Карл Великий, были билингвами: родным языком для них был франкский, а от учителей они усваивали классическую латынь. И так поступал всякий, кто стремился к социальному или интеллектуальному росту. Латынь же, на которой говорило простонародье, была к тому времени сильно изуродована. Она даже получила специальное название lingua romana rustica (деревенская латынь). Юлий Цезарь перевернулся бы в гробу, если б услышал, во что превратился принесенный им язык: из шести падежей осталось три, слова среднего рода перешли в мужской, а многочисленные времена изменились до неузнаваемости. В дополнение к десяткам просочившихся в язык кельтских слов – charrue (плуг), mouton (овца) – в него хлынули сотни франкских: auberge (гостиница), blanc (белый), choisir (выбирать).

В этом идеализированном скульптурном изображении Наполеона римская ролевая модель доведена до крайности.

Napoleon statue by Eugène Guillaume/Fondation Napoléon

Если народ и правители говорят на разных языках, одной из сторон рано или поздно придется уступить. В данном случае уступили власти. Гуго Капет, правивший в X в., был первым королем, говорившим не на франкском, а на языке своего народа (помимо классической латыни, которую он освоил в школе). В итоге знать заговорила деревенским языком – lingua romana rustica стала lingua romana , или романским языком. Теперь мы называем его древнефранцузским , но название французский ( franceis, françoix, français ) вошло в обиход лишь много столетий спустя.