Array Сборник - «Это просто буквы на бумаге…» Владимир Сорокин - после литературы

За такую безрезультатность текст (или читатель) платит скукой. Длинный биографический рассказ о детстве и юности Александра Дмитриевича Снегирева, с многочисленными механическими остраняющими эффектами [94] Например, показ совокупления взрослых глазами ребенка (Там же. С. 17). Этот прием повторяется, когда избранные следят за поведением «мясных машин» в тоталитарных Германии и Советском Союзе (Там же. С. 262–285). , практически не предвещает последующую метафизику света, льда, сердца и метеоритов. Традиционное линейное повествование вызывает у читателя ощущение, что все это подробное описание экспедиции на Тунгуску – одно длинное отступление. Читатель заранее знает, что здесь важна только постепенная интенсификация стремления к обретению метафизической истины у Снегирева. Тем не менее почти все, что следует далее, – соприкосновение со льдом, пробуждение Бро, первый молот и «раскрытие», первое сердечное соитие, катарсический крик и последовательное нахождение первых избранных в количестве 21 человека – все это хорошо знакомо по «Льду». Тот, кто уже прочитал второй роман, обратившись к «Пути Бро», не заинтересуется ни действием, ни даже литературными приемами [95] Это контрастирует с эффектом очуждения эпического театра Бертольта Брехта. См.: Brecht B. Vergnügungstheater oder Lehrtheater? // Staehle U. (Hg.) Theorie des Dramas. Stuttgart: Reclam, 1973. S. 73. ; он будет только узнавать «ледяную» космологию.

Не менее скучным оказывается и описание привлекательности новооткрытой субстанции, не исключая и выделенных курсивом претенциозных «космогонических» слов. «Путь Бро» отличается от второго романа трилогии только некоторыми деталями: Бро объявляет, что его устами говорит мировая душа [96] Сорокин В. Г. Путь Бро. С. 208. . Более того, люди с пробужденными сердцами в первом романе оказываются даже более могущественными, чем во втором: именно Бро и Фер оказываются способны «просканировать» целый город в поисках возможно скрытого там еще одного живого сердца; они способны общаться друг с другом сквозь стены, а их сердца работают как магниты, способные заставить еще не пробудившееся сердце действовать бессознательно.

Субстанция лед доминирует повсеместно. Она даже становится сама по себе интерактивной, что подчеркивается курсивом: «И Лед ответил им» [97] Там же. С. 144. . Однако внимательный читатель обнаружит здесь также и следы присущей Сорокину-2 парадигмы эмоционального позивитизма: «Лед – всего лишь мост к другим сердцам. Лед – это помощь» [98] Там же. С. 119. . И когда немногие избранные размышляют о том, как они могут выжить во время сталинского террора, они оказываются парализованы страхом: ценностью обладает только внутренняя эмоциональная жизнь.

Более того, в романе «Путь Бро» есть некоторые черты, которые можно интерпретировать в металитературных терминах: литература тут присутствует, но только как то, что надо преодолеть. Герой по имени Бро забыл, кто такой Достоевский. Полное собрание сочинений этого писателя воспринимается им как «всего лишь бумага, покрытая комбинациями из букв» [99] Там же. С. 226. . Все авторы XIX века, чьи портреты висят в публичной библиотеке, работают, как пишущие механизмы, сходные с клонами из «Голубого сала». Еще более очевидно проявляется в сюжете нежелание избранных общаться на человеческом языке: «Ненавистный рой слов» [100] Сорокин В. Г. Лед. С. 96. . В малых тематических различиях «Пути Бро» со «Льдом» можно усмотреть отсутствие variatio , считавшейся главной добродетелью риторики и литературы [101] Смирнов утверждает, что этот роман пародирует литературность: «„Путь Бро“ <���…> разрушительно пародирует самую литературность…» ( Смирнов И. П. Владимир Сорокин. «Путь Бро») и таким образом все еще принадлежит к «металитературе» ( Gillespie D. Sex, Violence and the Video Nasty: The Ferocious Prose of Vladimir Sorokin // Essays in Poetics: The Journal of the British Neo-Formalist Circle. 1997. № 22. Р. 165) в том смысле, в каком к ней относятся Сорокин-1 и Сорокин-2. , в то время как частое использование курсива для выделения метафизических потуг можно истолковать как обращение к старомодным литературным приемам (ср. у Томаса Манна в «Волшебной горе») [102] « Der Mensch soll um der Güte und Liebe willen dem Tode keine Herrschaft einräumen über seine Gedanken » ( Mann Th. Der Zauberberg: Roman. Frankfurt: Fischer, 1986. S. 686); «Во имя любви и добра человек не должен позволять смерти господствовать над его мыслями» ( Манн Т . Волшебная гора / Пер. В. Курелла и В. Станевич // Манн Т. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 4. М.: ГИХЛ, 1960. С. 216). . В конце концов, Бро пулеметной очередью выдает палиндром: «ЛОМ О СМОКИНГИ ГНИ, КОМСОМОЛ» [103] Сорокин В. Г. Путь Бро. С. 146. .