Николай Глубоковский - Библейский греческий язык в писаниях Ветхого и Нового завета

Б. Но ходившій во дни Господа Христа греческій языкъ воспринялъ и другіе инородные элементы изъ языковъ, употреблявшихся въ разныхъ провинціяхъ имперіи. Это опять главнымъ образомъ были обозначенія мѣстныхъ (туземныхъ) предметовъ или обычаевъ. Сюда могутъ быть причислены слѣдующія:—βαίον, βίβλος (βύβλος), σίναπι, σινδών (однако ср. ̔́Ινδος, Sind), признанныя египетскими; κράβαττος (ср. лат. grabatus ), παρεμβολή, ῥύμη (?)—македонскія; ἀγγαρεύω (см. однако Эсхила Агамемнон. 282), γάζα, σανδάλιον (-δαλον)—персидскія; ἀῤῥαβών—финикійское; ῥέδη (-δα)—галльское или кельтское; βουνός—киренское и сицилійское. Однако нѣкоторыя изъ этихъ словъ уже издавна натурализовались въ греческомъ языкѣ.

Но наиболѣе ясно различаемый элементъ греческаго новозавѣтнаго языка есть религіозный элементъ. Здѣсь центръ и душа всего предмета. Новозавѣтный языкъ не просто смѣсь различныхъ лингвистическихъ пережитковъ, не механическое сочетаніе ингредіентовъ. Его жизненность покоится на его животворящемъ духѣ. Это открывается на каждой страницѣ. Читатель переносится въ новое царство мысли и вводится въ новый типъ жизни. То и другое производило свое естественное дѣйствіе на рѣчь первыхъ вѣрующихъ. Но именно потому, что сущность этого языка состоитъ въ новомъ духѣ его, онъ и не поддается анатомическому расчлененію. Это свойство проникаетъ всюду подобно атмосферѣ, но неосязаемо, какъ благоуханіе. Поэтому всякій перечень такихъ особенностей будетъ до крайности несоотвѣтствующимъ своему объекту. Немногія частности приводятся, какъ такія, которыя лучше всего указываютъ характеристическія качества.

А. Религіозный элементъ въ лексическихъ примѣненіяхъ . Много новозавѣтныхъ словъ, означающихъ конкректные предметы или внѣшнія учрежденія и отношенія, были заимствованы изъ іудейства; они разсмотрѣны выше (см. II. А. а и б). Поэтому теперь мы ограничимся главнымъ образомъ терминами болѣе внутренняго или духовнаго характера.

а) По самой природѣ вещей понятно, что совсѣмъ новыя слова сравнительно рѣдки, и всякій возможный списокъ ихъ будетъ возбуждать сомнѣнія и вызывать пересмотры, ибо наши теперешнія познанія несовершенны. Но, пожалуй, наиболѣе отличаются съ этой стороны слѣдующія слова, которыя заслуживаютъ упоминанія: ἀγαθοποιία, αἰσχροκερδῶς, ἀκατάκριτος, ἀλίσγημα, ἀνακαινόω (-καίνωσις), ἀντιμισθία, ἀντίχριστος, ἀπέκδυσις, ἀπελεγμός, αὐτοκατάκριτος, ἀφιλάγαθος, ἀφιλάργυρος, βαττολογέω, δαιμονιώδης, δικαιοκρισία, δίλογος, διώκτης, δοκιμή, ἑγκομβόομαι, ἐθελοθρησκία, εἰδωλολατρία и пр., ἐπιούσιος, ἐτεροδιδασκαλέω, εὐαγγελιστής, εὐμετάδοτος, εὐπροσωπέω, θεοδίδακτος, ἰσάγγελος, καλοδιδάσκαλος, καρδιωγνώστης, καταθεματίζω, κενοφονία, λογομαχέω (-χία), ὀλιγόπιστος (-πιστία), ὀρθοποδέω, ὀφθαλμοδουλία, πληροφοπία, πολύσπλαγχνος, προσωπολήμπτης (-λημπτέω, -λημψία), πρωτοκαθεδρία, συνζωοποιέω, συνκακοπαθέω, συνκακουχέω, συνσταυρόω, σύνψυχος, φρεναπατάω ()πάτης), φυσιόω ()σίωσις), χρηστεύομαι, ψευδάδελφος, ψευδαπόστολος (и другія сложныя съ ψευδο-).

Несравненно болѣе достопримѣчательны б) Новыя значенія , какія новая вѣра сообщила старымъ терминамъ.

Нѣсколько этихъ значеній—техническаго или ритуальнаго значенія, напр., ἀδελφός о братѣ-христіанинѣ, τὸ ἀντίτυπον (τύπος), ἀποστολή (-λος, въ оффиціальномъ (должностномъ) смыслѣ), ἀρχαί, ἐξουσίαι и пр. объ Ангелахъ, βάπτισμα, γλῶσσα о „дарѣ языковъ“, διάκονος, ἐκκλησία (ср. ἐκλεκτοί, κλητοί), ἐπίσκοπος, εὐαγγέλιον (-λιστής), ἱερεῖς о христіанахъ, παράδεισος (2 Кор. XII, 4), ὁ παράκλητος, προφητεύω (-φήτης) о христіанской функціи (ср. выше II. А. б), ὁ χριστός.

Но христіанское вліяніе сказалось въ большемъ или меньшемъ измѣненіи всего новозавѣтнаго вокабуляра. Ходившіе прежде слова—въ немъ возвышены, одухотворены, преображены, а старые термины приведены въ новыя соотношенія; сіявшимъ уже концепціямъ приданъ блескъ; выраженія для инстинктивныхъ сужденій и влеченій человѣческихъ получили существенное значеніе и облеклись божественнымъ величіемъ. Эта преобразующая сила, будучи разсѣянной въ разной степени, не можетъ (—какъ и было сказано—) быть представлена съ соотвѣтствующею точностію на изолированныхъ частностяхъ. Для попытокъ этого рода у насъ нѣтъ здѣсь и мѣста. Посему будутъ предложены лишь немногіе термины, изученіе коихъ, по нашему убѣжденію, послужитъ къ наибольшему удостовѣренію сдѣланныхъ сейчасъ заявленій. Такія слова, какъ ἀγάπη, εἰρήνη, ζωή, πίστις, συνείδησις, σωτηρία, χάρις свидѣтельствуютъ о христіанской мощи къ возвышенію языка до новаго уровня. Слова со „свѣтскими“ отношеніями, напр. κόσμος,—съ національнымъ примѣненіемъ, какъ οι̇ ἅγιοι, ὁ λαὸς τοῦ θεοῦ (Евр. ΙV, 9), ʼΙσραήλ (Рим. IX, 6),—изъ повседневной жизни, въ родѣ ὁδός, παγίς, πρόσκομμα, φαρτίον, даже для самыхъ составныхъ частей человѣческаго существа—σάρξ, ψυχή, πνεῦμα:—всѣ они приняли этическое значеніе, для коего позднѣйшее философское ихъ употребленіе было лишь нѣкоторымъ предвареніемъ. Рабское слово—ταπεινοφροσύνη было облагорожено; терминъ—σταορός, говорившій о позорѣ, былъ увѣнчанъ ореоломъ славы. Выразительность, сообщенная другимъ словамъ, повела къ тому, что они сдѣлались кардинальными терминами догматическихъ разсужденій въ теченіе цѣлыхъ христіанскихъ столѣтій: свидѣтели сему δικαιόω и сродныя, ἀπολύτρωσις, ἀπώλεια, ἑπιστρέφεσθαι, ἕργα, θάνατος, μετάνοια и пр.