Юрий Безелянский: И плеск чужой воды… Русские поэты и писатели вне России. Книга вторая. Уехавшие, оставшиеся и вернувшиеся

Керенский действительно выступал магнетически. Актриса Софья Гиацинтова вспоминала, что видела выступление Керенского в Большом театре, где он говорил о необходимости войны до победного конца, и в конце пламенной речи – «на нужды армии дамы снимали кольца, браслеты, цепочки, плакали и забрасывали Керенского цветами…»

А вот отнюдь не дама, а молодой поэт Леонид Каннегисер (который позднее убьет большевика Урицкого) восклицал:

Но не дал Александр Керенский свободы, точнее, дал, но лишь на короткий исторический миг. А далее не смог остановить «железный поток» большевизма, – прощай, свобода, как в одном популярном романсе, «на долгие года!». Керенский вынужден был покинуть историческую сцену, а его образ в народной памяти уж постарались измазать грязью. И одним из первых в литературе был Владимир Маяковский, который в поэме «Хорошо!» изгалялся над Керенским, что, мол, «глаза у него бонапартьи». И далее:

В 1937 году Михаил Зощенко писал о Керенском: «…В своем физическом облике он был сын своего времени – типичный представитель дореволюционной интеллигенции: слабогрудый, обремененный болезнями, дурными нервами и неуравновешенной психикой. Он был сын и брат дореволюционной мелкобуржуазной интеллигенции, которая в искусстве создала декаденство, а в политику внесла нервозность, скептицизм и двусмысленность».

А в Энциклопедическом словаре (1954) без всяких словесных пируэтов определено: «Глава буржуазного контрреволюционного Временного правительства в 1917, эсер, прислужник империалистической буржуазии, проводивший ее политику… ярый враг Советской власти. Белоэмигрант». И во всех изданиях и публикациях яркая, запоминающаяся деталь: бежал из Гатчины в женском платье. Хотя на самом деле Керенский не бежал, а скрывался от преследования большевиков. Не молчал, а пытался докричаться до народа: «Шайка безумцев, проходимцев и предателей душит свободу. Опомнитесь!.. Это говорю я – Керенский…» Не услышали. Зато обольщение вызвали ленинские декреты «О мире» и «О земле» (земле, которую так и не дали!).

В итоге Ленин оказался победителем, Керенский – проигравшим. Отсюда знаменитое: победителей не судят! И, как говорили древние, горе проигравшим! Зинаида Гиппиус в своих мемуарах оценивала Керенского как «фатального человека», «слабого» и «очень, очень, весьма несчастного».

Ленин в письме к Инессе Арманд: «Керенский – революционер, но пустомеля, лгунишка, обманщик рабочих».

В 1987 году, к 70-летию Октября, в Нью-Йорке вышла книга советолога Эбрахама «Александр Керенский: первый любимец революции». В ней утверждалось, что «любимец революции» потерпел поражение от соратников Ленина потому, что был «мягче» их, «этичней», «нерасторопней»… Сам Керенский признал в одном из интервью: «Ход истории неизбежен. Ленину было суждено победить».

Керенскийродился 22 апреля (4 мая) 1881 года в Симбирске – нынешнем Ульяновске. Одиннадцать лет спустя после Ленина. Оба учились в одной и той же гимназии, а их отцы дружили: директор этой гимназии Федор Керенский и директор народных училищ Илья Ульянов, оба действительные статские советники и потомственные дворяне. Их сыновья Ленин и Керенский (по образованию юристы) с головой ушли в политику. Ульянов стал большевиком, Керенский – эсером. Как отмечал Керенский: «Мы принадлежали к двум разным поколениям. Лицейские и университетские годы Ленина приходятся на 80-е годы, эпоху реакции, когда российская молодежь начала увлекаться доктриной западного материализма, марксизма. Я же начал свою политическую жизнь в начале двадцатого века, когда молодежь в России больше интересовалась духовными поисками, стала разочаровываться в классических доктринах Канта и Маркса. В этом главная разница между двумя нашими поколениями».

Два разноплановых и непримиримых политика, один ратовал за либеральные ценности, другой выступал за революционные потрясения, и каждому выпала честь возглавить правительство России. И каждый по очереди скрывался от другого: вначале Ленин, опасаясь ареста, в Разливе, затем Керенский – в Луге. Между ними были какие-то мистические параллели и почти прямые связи. Керенский выступал защитником на судебном процессе над думскими депутатами-большевиками. Будучи министром Временного правительства, Керенский 3 марта 1917 года распорядился освободить с Нерчинской каторги группу известных террористов. В их числе была и Фанни Каплан.