Дмитрий Новокшонов - Речь против языка

В новое время наблюдалась похожая языковая (речевая) картина. М. Бергельсон, А. Кибрик и У. Лиман обнаружили и описали остаточный (реликтовый) диалект (наречие) русского в деревне Нинильчик на Аляске на восточном берегу залива Кука.

Сейчас насчитывается не более двадцати человек, в той или иной степени владеющих нинильчикским диалектом. Все они не моложе 75 лет.

Местная разновидность русского уникальна еще и тем, что она по меньшей мере сто лет не имела никаких контактов с материнским языком [137]. Средний род существительных в диалекте утрачен.

Частично утрачен и женский род, например, мой дочь пришел, краснай смародина, евонай мать весь ночь television караулил (его мать всю ночь смотрела телевизор). Эта черта появилась здесь не в результате распада языка, а, видимо, была свойственна тому варианту русского, который использовался в XIX в. среди русских и креолов Аляски (примеч. cxciii).

Более 70 % слов нинильчикского диалекта – обычные русские слова (с точностью до фонетических изменений): агорот, бутилка, бабачка, чотка (тетка), остраф, мишок, скаска. Некоторые русские слова в Нинильчике сохранились с измененным значением: шайка (ночной горшок), дёсна (челюсть), башка (череп), крупа (рис). Сохранились и слова, встречавшиеся в русском языке XIX в.: струш (рубанок), вишка (второй этаж), чухня (финн), чихотка (туберкулез). Есть слова, встречающиеся в других русских диалектах: шикша (ягода водяника), пучка (дикий сельдерей). Некоторые слова немного изменили свою форму: калишок (кошелек), вомарак (обморок), мужиканиц (музыкант). В языке сложился ряд образных названий: дедушка камар (крупный комар), марской чайка (рыба скат – так как машет плавниками, подобно птице). Быт и облик Нинильчика описан в книжке Agrafenas Children (примеч. cxciv, cxcv).

Если перенести этот пример на происходившее в Центральной Азии, то русские говоры в нем соответствуют италийским. Наблюдение А.И. Доватура о разнице греческого и латинского языков позволит продлить в прошлое наблюдения за пожиранием языка речью:

Греческий язык – женский язык, потому что его грамматика изобилует особенностями, между тем как грамматика латинского языка подчинена строгим правилам, исключения здесь немногочисленны; латынь – это язык мужчин (примеч. cxcvi).

Языковые следствия речевого общения разноязыких дают причудливые сочетания. Известен, например, кяхтинский пиджин, русско-китайский диалект, наречие (примеч. cxcvii):

Лексика кяхтинского языка была преимущественно русской, грамматический строй – китайским: слова не изменялись, глаголы употреблялись в форме императива, существительные и местоимения в препозиции становились определениями – следовательно, было утрачено различие между личными и притяжательными местоимениями, и т. д. Знаменита фраза «моя твоя понимай нету». В Китае одно время этот язык преподавался чиновникам, торгующим с Россией, издавались учебники и существовали экзаменационные комиссии (обычно составители пособий при этом называли кях-тинский пиджин русским языком; насколько искренним было такое представление, не вполне ясно) (примеч. cxcviii).

Еще В. фон Гумбольдт писал, что язык бесконечным образом использует конечные средства [138]. А.Н. Хомский и С.А. Линкер доказывают, что способность сознания к языку у людей врожденная.

Хомский отметил две главные языковые данности. Во-первых, каждое предложение, которое человек произносит или понимает, это принципиально новое сложение слов, впервые возникающее в истории вселенной. Во-вторых, дети от рождения несут в себе знание закономерности осмысленного речевого строя, общего для грамматик всех языков, единую грамматику [139], которая подсказывает им, как выделять образчики словосочетаний в речи родителей (примеч. cxcix). Еще до лепета у малышей наблюдаемо так называемое гуление, гулят даже глухонемые от рождения, однако лепетать начинают только слышащие, отвечая так на речь родителей (примеч. сс).

По мнению Л. В. Щербы, возможны случаи, когда оба языка (родной и иностранный) «образуют две отдельные системы ассоциаций, не имеющие между собой контакта», что наблюдается у людей, «выучивших иностранный язык от иностранных гувернанток, с которыми они могли говорить только на иностранном языке с исключением всякого другого. Поэтому им никогда не представлялось случая переводить с иностранного языка на свой родной и обратно… Поэтому оба языка образуют в данном случае две самостоятельные области в мышлении лиц, ставших двуязычными таким путем» (примеч. cci). С другой стороны, Щерба говорит о результатах освоения второго языка в особых условиях, где с начала и до конца обучения не могло быть переводных упражнений, а само научение было сродни овладению родным языком – в условиях ситуативно обеспеченного общения (примеч. ccii).