Муслим Мурдалов - Провинциальный библиографъ. II том

Моя любовь, кумир мой, ангел мой!

Не славы отправляюсь я искать:

Чело мне розы счастия венчают, —

На лавры я не стал бы их менять,

Они меня нисколько не прельщают.

Прощай, моя родная, Бог с тобой,

Моя любовь, кумир мой, ангел мой!

Когда б никто за край родной не встал,

То я б один отправился сражаться;

Когда ж весь край оружие поднял,

Могу ли я один сидеть остаться?

Прощай, моя родная, Бог с тобой,

Моя любовь, кумир мой, ангел мой!

Я не прибавлю: помни обо мне,

Ушедшем за очаг родной в сраженье.

И без того уверен я вполне,

Что обо мне твои все помышленья.

Прощай, моя родная, Бог с тобой,

Моя любовь, кумир мой, ангел мой!

Быть может, я калекою вернусь…

Но знаю, что ничто во всей вселенной

Не уменьшит любви твоей. Клянусь,

Что и мою ты встретишь неизменной.

Прощай, моя родная, Бог с тобой,

Моя любовь, кумир мой, ангел мой!

Пр. Б. (По А. ф. Шпонеру и Меласу).

XXVIII.

На постое.

Шум веселье, возгласы живые…

Что такое? Свадьбу, что ль, играют?

Нет, не тоЙ солдаты молодые

Свой постой в гостинице справляют.

«Эй, хозяйка! Что вы так стоите?

Подносите живо угощенье!

Только знайте: денег подождите:

Заплачу, вернувшись из сраженья.

Этот цветик – дочка вам, хозяйка?

Подойди-ка, сядь рядком со мною!

Ну-ка, щечку-розу подставляй-ка!

Возвращусь – возьму тебя женою».

Пьют вино, целуясь то и дело;

Позабыты нужды и невзгоды,

Словно вся опасность отлетела,

Словно ждут их долгой жизни годы…

«Вот так пир! И мертвого разбудит!»

Завтра пир другого сорта будет…

«Подставляй мне губки – зацелую!»

Нынче – их, а завтра – смерть лихую…

Пр. Б. (По Уйфальви и Меласу).

Баронъ Иосифъ Этвёшъ

Зеленый листъ на ветке

Грустилъ, вздыхалъ;

Вечерний теплый ветеръ

Вокруг порхалъ.

И шепчетъ листъ: «Какъ скучно

Мне тутъ висеть!

Хотелъ бы въ миръ широкий

Я улететь!»

Но дальше ветеръ мчится,

И за собой

Влечетъ съ соседней ветки

Листокъ сухой.

«Зачемъ съ родимой веткой

Я разлученъ!»

Такъ этот листъ вздыхаетъ,

И плачетъ онъ…

Кто изъ гнезда родного

Умчался въ светъ,

Тому-увы! – ни мира,

Ни счастья нетъ.

Пр. Б. (По Г. Ф. Мельцлю).

Коломанъ Лисняи.

Несется ветеръ съ розы

Румянымъ лепесткомъ, —

Съ написаннымъ весною

Шифрованнымъ письмомъ.

Лучъ солнца заостренный

Перо ей заменилъ,

Немножко крови алой

Онъ далъ ей для чернилъ.

Письмо росы жемчужной

Печатью скреплено,

И ароматомъ чувства

Пропитано оно.

Торопитъ легкий ветеръ

Проказница-весна, —

Въ любви своей признанье

Въ немъ миру шлетъ она.

Пр. Б. (По Кертбени).

Людвигъ Бартокъ.

Съ тобою я, чуть глянетъ

Вечерняя звезда;

Когда жъ ея не станетъ,

Я прочь спешу всегда.

Скромна и молчалива,

Она не выдастъ насъ,

А солнце – то болтливо:

Все выложитъ какъ разъ!

Пр. Б. (По Полиньяку и Гэку).

Коломанъ Тотъ.

На крыльяхъ бури осень къ намъ спешитъ,

И аистъ къ югу теплому летитъ.

Ахъ, я бъ умчался съ нимъ за море,

Когда бъ могъ тутъ оставить горе!

Летаетъ паутина надъ землей;

Закрыто небо мрачной пеленой;

Изъ тучъ на пашню слезы льются…

Былому счастью не вернуться!

Ты хочешь знать, дитя, чемъ боленъ я,

Откуда грусть великая моя?

Ея бы не было въ помине,

Будь ты чутка къ ея причине!

Пр. Б. (По В. Лео и Г. Клейну).

Павелъ Дьюлаи.

Вечернею зарей освещено,

Стучится деревцо въ мое окно

И шепчетъ мне, шумя своей листвой:

Поправился ли бедный мой больной?

О да, гораздо лучше стало мне,

И грежу я, въ какомъ-то полусне.

Весь миръ теперь исполненъ красоты:

Фонтана блескъ, лазурь небесъ, цветы

И лесъ тенистый, – словомъ, свой приютъ

Сама Калипсо выбрала и тутъ!

Я видеть не могу, но, все равно,

Ведь жизнь ко мне врывается въ окно,

Я слышу оживленный звукъ речей

Толпящихся на улице людей:

Любезности, веселый звонкий смехъ, —

Веселья чуждъ лишь я одинъ изъ всехъ.

Приму ли я счастье въ немъ не встать…

Но вотъ, подъ звуки песни соловья,

О миломъ прошломъ снова вспомнилъ я!

Картины изъ давно прожитыхъ летъ

Мне словно изъ тумана шлютъ приветъ,

И, какъ цветовъ увядшихъ ароматъ,

Слова любви забытыя звучатъ…

Я слышу крикъ играющихъ детей..