К. Иоутсен - Английский язык как мировоззрение. Наброски метода

Возьмём для примера условный язык эскимосов крайнего севера и условный язык туземцев тропического юга. Сможет ли эскимос объяснить туземцу, что такое снег? Вернее, сможет ли туземец это понять? По отдельности абстрактные свойства снега – белый, холодный, мокрый, падающий с неба – возможно, ясны. Впрочем, точно ли так же понимает их туземец, как и эскимос? К тому же, речь и не о явлении как таковом, а о языковом отражении этого явления, прошедшем через восприятие, нагруженном интерпретацией, переодетом в словесную форму, не говоря уже о том, что всякое явление есть нечто большее, чем совокупность его свойств. Все эти своего рода фильтры , стоящие между явлением и его пониманием, тоже составляют язык. Фильтр пропускает то, что может быть пропущено, и задерживает или изменяет всё остальное. Какая-то информация через него, конечно, проходит, но в конечном итоге – это лишь более или менее похожий аналог . Даже если эскимос исключительно красноречив и у него первоклассный переводчик (а его/их собеседник исключительно сообразителен), более того, даже если он продемонстрирует туземцу снег, он сможет рассчитывать лишь на то, что добился самого общего представления о снеге. Чтобы увидеть десятки оттенков белого, почувствовать разные степени мокрого и холодного, понять, что снег может быть причиной как гибели (буря), так и спасения (иглу), представить само существование, настолько тесно связанное со снегом во всех его проявлениях, что их невозможно разделить, – для этого туземцу потребуется родиться и (несколько поколений) прожить на севере. Иными словами, чтобы понять эскимоса, туземец должен быть эскимосом. И, конечно, наоборот.

Чем более близки – географически, исторически, культурно – люди, говорящие на разных языках, тем более адекватного взаимопонимания они могут достигнуть. Но это взаимопонимание никогда не будет абсолютным, во всяком случае, его никогда нельзя с полной уверенностью обнаружить .

Выше подчёркивались различия, определяющие разницу языков, и ими же определяемые. Но можно возразить, что даже самые несхожие условия жизни людей не более, чем детали, не затрагивающие общего, а именно того, что все люди – это, собственно, люди, а весь мир вокруг нас подчиняется одним и тем же законам природы. Ни то, ни другое, впрочем, нельзя считать весомым аргументом. Выделение людей в общую категорию – уже результат языкового мышления. Все люди различны и каждый человек уникален, как и всё остальное. То же самое касается и законов природы. Они не описывают природные явления, а лишь выражают представление, свойственное конкретному мировоззрению.

Как уже отмечалось, объективная реальность – если она существует – инвариантна , то есть, может быть описана различно в пределах, допускаемых как самим объектом, так и нормами описания. Распространённость, даже обыденность, объекта вовсе не означают, что он будет описан одинаково. Даже выделение его частей неоднозначно.

Объект, без преувеличения знакомый каждому человеку, – его собственное тело. Не принимая в расчёт индивидуальные особенности и исключительные случаи, у всех людей оно схоже. Очевидно, что у тела есть разные части. Голова – это не то же самое, что рука, а глаз отличен от уха. Но где и как провести точную границу между соседними частями тела? Это уже не всегда возможно. Ясно, где примерно заканчивается шея и начинается туловище, но мы можем лишь установить область, в пределах которой условно проходит такая граница. Тело не собрано из разных частей, мы лишь из соображений удобства различаем в нём части. А различать их – в рамках разных языков – мы можем по-разному. Например, по-русски мы не различаем пальцы на руках и ногах. Все они в одной категории пальцев , и всего их двадцать. По-английски пальцы на руках – это fingers , а на ногах – toes . Разные слова, разные понятия, разные категории частей тела, по десять тех и других соответственно.

Опять же, насколько детально можно делить тело и какова иерархия частей? В русском языке рука простирается от плеча до кончиков пальцев, это одна часть тела. Кисть руки, как следует из самого наименования, – это часть части, под-часть. В английском же единого понятия руки нет. Есть arm

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.