Вероника Файнберг - К русской речи - Идиоматика и семантика поэтического языка О. Мандельштама

Эталонный пример:

«Душно – и все-таки до смерти хочется жить» («Колют ресницы. В груди прикипела слеза…», 1931) – идиома до смерти проявляется здесь и в идиоматическом – ‘очень’, и в буквальном смысле (в последнем случае создается оксюморонный эффект).

Из большого класса 2выделяется небольшой класс 3, который составляют интересные примеры, когда идиома/коллокация представлена в тексте в своем стандартном или модифицированном виде, однако теряет идиоматическое значение. Иными словами, идиоматический смысл в высказывании нейтрализуется. В этот класс мы также включаем сложные случаи, когда идиома/коллокация в тексте полностью не проявляется, но, по всей видимости, мотивирует лексический ряд, при этом не сохраняя свое специфическое значение.

Схематическая запись: идиома АБ представлена в тексте только как А+Б.

Эталонный пример:

«Я участвую в сумрачной жизни,

Где один к одному одинок» («Воздух пасмурный влажен и гулок», 1911, 1935) – идиома 13 один к одному / одно к одному , в разговорной речи характеризующая одинаковые или подходящие друг к другу явления и предметы, проявляется в тексте, однако теряет свое идиоматическое значение, в результате чего ее компоненты следует понимать отдельно: ‘один <���человек> одинок <���по отношению к другому> одному <���человеку>’.

В этот обширный класс объединяются случаи, когда идиома или коллокация представлена в высказывании не целиком, а лишь одним из своих элементов.

4.1. Перенос элемента идиомы/коллокации. К этому разделу отнесены примеры, в которых один из элементов идиомы/коллокации оторван от слова, с которым он обычно связан, и отнесен к другому слову поблизости.

Схематическая запись: идиома / коллокация АБ представлена в тексте как Ах+Б, где х – «внешнее» по отношению к идиоме / коллокации слово.

Эталонный пример:

«Где ночь бросает якоря / В глухих созвездьях Зодиака» («Где ночь бросает якоря…», 1920) – коллокация глухая ночь разбита на составные элементы, и прилагательное глухой перенесено от слова ночь к слову созвездья . Знание об этом приеме позволяет не столько прояснять смысл образа ( глухие созвездия ), сколько понимать языковую игру текста – видеть, что в подобных случаях новые образы возникают с помощью переработки устойчивых языковых сочетаний.

4.2. Замена элемента идиомы / коллокации. В высказывании на месте второго элемента находится другое слово. Связь «нового» слова с вытесненным может строиться на разных принципах. Выделяются подгруппы синонимии и антонимии (тогда высказывание предстает переосмыслением идиомы / коллокации). Замена может быть устроена по принципу изоритмической и фонетической близости слов. Однако иногда и этот принцип не соблюдается – слово в тексте просто вытесняет слово из идиомы. Наконец, выделяется подгруппа, в которой слово (или два слова) в строке могут актуализировать идиому.

Отсутствующий в высказывании элемент либо появляется в тексте в другом месте, либо вообще не возникает в стихотворении, хотя может достраиваться читателем в силу инерции, заданной идиомой или коллокацией. Идиоматический смысл может как привноситься, так и не привноситься. В последнем случае припоминание идиомы позволяет объяснить семантику образа по аналогии.

Схематическая запись: идиома / коллокация АБ представлена в высказывании как Б (причем семантика А может, но не обязательно проявиться в тексте в другом месте).

Эталонный пример:

«Рядом с готикой жил озоруючи

И плевал на паучьи права » («Чтоб, приятель и ветра, и капель…», 1937) – в этих строках идиома птичьи права (на птичьих правах) модифицирована в словосочетание паучьи права . Замена прилагательного птичьи на паучьи , по всей вероятности, осуществляется в рамках парадигматического соотношения классов животных (птицы – пауки). Семантика идиомы птичьи права – ‘без законных оснований’ – в высказывание напрямую не переносится, притом что след этой идиомы в стихах отчетливо ощущается. Так паучьи права осмысляются по контрасту с правами птичьими : в контексте стихотворения – это, по-видимому, отталкивающие, «законные» права власть имущих государственных людей. Одновременно семантика идиомы проявляется в описании героя стихотворения – Франсуа Вийона: он предстает живущим озоруючи разбойником , грешным певцом , который, по сути, существовал в мире паучьих прав без законных оснований (то есть на птичьих правах ). Наконец, опущенный элемент идиомы – слово птичьи – возникает, правда, в измененном виде – в качестве родовидового синонима в конце стихотворения: «И пред самой кончиною мира / Будут жаворонки звенеть». Таким образом, мы можем предполагать, что вытесненный элемент идиомы возвращается в другом фрагменте текста.