Александр Старостин - Неправильные сочинения. Комментарии комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума».

Читатели и зрители расстались с Чацким в последнем акте, даже как-то сожалея о нём, а вот Фамусову, скорее всего, расстаться с Чацким навсегда не получится. Назавтра, охолонув и подсчитав свои любезные, Чацкий поймёт, что у него только два выхода – идти либо в кусочки, либо с покаянием к Фамусову и всё-таки изобразить из себя правильного «блудного сына».

Если и были у Чацкого какие-то таланты, то растрачены они впустую, – своё тридцатилетие он точно встретит без образования, карьеры, состояния и имения. Не могу сказать, что он кому-то, кроме себя, причинил непоправимое зло. О нём хоть и будут сожалеть, но не убиваться.

Не стоит обходить вниманием и отношение Чацкого к женщинам. Если бы все претенденты на руку и сердце так обращались бы со своими возлюбленными, то род человеческий давно пресёкся бы. Это про Софью, и стоило ли говорить о её уме, если бы она приняла всё то, что наговорил ей Чацкий, за ухаживание.

Надо ли было Чацкому высмеивать старушку Хлестову? Татьяна Юрьевна принимала в нём участие, и как он отозвался о ней? Наталью Дмитриевну настроил против себя и графиню-внучку. Вообще, прежде чем шутить с женщинами, надо предварительно испросить совета у К. Пруткова. Я не сильно погрешу против истины, если скажу, что самые явные и на его взгляд обоснованные претензии у Чацкого… к жёнам, их дочерям, княжнам, к женщинам вообще и Софье в частности за непонимание его тонкой натуры, за невнимание и нелюбовь к себе.

Никуда Чацкий не уедет, – он разновидность приживалки, которая, живя из милости, никого не любит, сама всем надоела, но выгнать которую хозяева не могут из милосердия ли, из сердобольности ли, но более всего – от сознания её никчёмности, неудельности и неспособности ни к чему. Выгнать или перестать заботиться о такой, значит то же самое, что лишить её жизни, а это грех для христианина.

Чацкий — образ неумирающий, его реинкарнации мы встретим ещё… у Достоевского – Кармазина, у И. Шмелёва в образе барина Антальцева, а у Ильфа и Петрова он будет Васисуалием Лоханкиным. Вообще, Чацкий явил бы из себя весьма любопытный набор всевозможных психопатий и фобий для специалиста по отклонениям в поведении.

Молчалин. как я уже говорил, персонаж хоть и необходимый, но его образ неважен, так как все его действия – это реакция на капризы Софьи. Опять же реакция очень и очень откорректированная осознанием своего подчинённого положения патрону и благодетелю – отцу Софьи. Искренне ли он угождает или ради выгоды, – нам не известно и, за неимением фактов, предположения на эту тему, даже при достаточной их вероятности, могут быть самыми противоречивыми, а следовательно, несущественными. Единственное место, когда Молчалин, не спавший уже часов 30 с лишком, показывает, что он далеко не прост, – это в диалоге с Чацким, где он исподволь демонстрирует нам и последнему, что тот ничего собой не представляет, а Чацкий, не понимая того, оправдывается, используя домашние заготовки и демонстрируя своё злоязычие в адрес людей, которые принимали участие в его судьбе. Этот диалог даёт нам понять, что Молчалин очень неплохо осведомлён об обстоятельствах Чацкого и что Чацкий… личность довольно пустая, да ещё и жёлчная к тому же. Функция у Молчалина, говорю я, исключительно служебная и он её блестяще исполняет! Чацкий же, при всей своей ненависти или всём презрении к Молчалину, злословит о нём только заглазно, в непосредственном общении достаточно корректен. Не от того ли, что Молчалин уже является дворянином и вполне может потребовать у него сатисфакции? Ещё Молчалин нам являет пример вертикальной мобильности в первой четверти XIX века, когда человек из низов к 30 годам уже делает неплохую карьеру. Тем же, кто осуждает Молчалина за якобы низость в финальной сцене с Софьей, скажу: если невинно осуждённый узник своим побегом доставляет нравственные страдания своему тюремщику, то это вина не беглеца, а того, кто осудил его на страдания, им незаслуженные.

Нашим великим актёрам я бы рекомендовал ничего не рассказывать нам про «игру на разрыв аорты», а просто перед тем, как воплощать на сцене образ Молчалина, не поспать 40–42 часа, а потом ещё внезапно потерять надежду поспать и в ближайшие 24. Вашему покорному слуге довелось однажды не спать две ночи кряду, но прочих ограничений у меня не было, – привычная, только круглосуточная, работа с регулярным питанием и возможностью даже 20–30 минут иногда вздремнуть. 12 часов потом я спал, не просыпаясь.