Array Коллектив авторов - Soft power, мягкая сила, мягкая власть. Междисциплинарный анализ

Основная инновация, предложенная Наем в рамках его концепции в 2000-х годов, – это введение им [32]понятия «умная сила», определяемой как разумно сбалансированное сочетание мягкой и жесткой сил. Будучи более терминологичной (хотя это тоже очевидная метафора) по сравнению с «мягкой силой», эта категория стала активно использоваться в американском дипломатическом дискурсе.

В отсутствие четкого противопоставления ресурсного и технологического пониманий мягкой силы и, более того, заметного стремления к интеграции подходов ко всем феноменам, применительно к которым говорят о мягкой силе (зачастую вкладывая в эти слова существенно разное содержание), некоторыми авторами были предложены и другие заслуживающие внимания трактовки и понятийно-терминологические инновации, ни одна из которых (кроме, может быть, концепции Дж. Маттерн) серьезной известности, как представляется, не получила. Упоминания они, однако, заслуживают.

Общим для всех этих концепций является стремление совместить представление о притягательной природе мягкой силы с признанием того, что притягательность эта не может быть отнесена полностью за счет объективных достоинств той или иной страны/территории, но формируется, по крайней мере, отчасти посредством коммуникативных технологий – возможно, «мягких» (в смысле стандартной тактильной метафоры), но фактически обретающих таким образом «жесткость». Понимаемая таким образом мягкая сила все-таки представляется инструментом в руках обладателя мягкой силы, действующим на ее объект непосредственно, а не через трансформацию обладателя в нечто реально притягательное.

Соответственно в рамках таких трактовок настоятельно (хотя и не до такой степени, как в публицистике, где это просто выкрикивается с различной степенью истеричности) проводится мысль о том, что мягкая сила не столь уж мягка – достаточно посмотреть на названия соответствующих публикаций. Хуже того, она напрямую включается тем самым в число коммуникативных технологий («хороших» своих и/или «плохих» чужих), что представляется прискорбным.

Уместно в этой связи сослаться на интересный пример – обсуждение мягкой силы в эфире программы В. Т. Третьякова «Что делать?» от 19 мая 2013 г. Уже на четвертой минуте передачи слово берет генеральный директор Российского совета по международным делам А. В. Кортунов и говорит [33]о необходимости различать собственно мягкую силу (понимаемую им по Наю) и инструменты ее реализации [то есть фактически ресурсного и технологического пониманий мягкой силы]. После слов Кортунова «Какими бы инструментами мы ни пользовались, но если нет основы такой силы, то трудно быть эффективными» ведущий круглого стола оживляется, неодобрительно смотрит на говорящего, потом поворачивается к другим участникам, явно ища у них поддержки, брезгливо-иронически улыбается, пытается перебить выступающего и после слов последнего «Надо искать, прежде всего, основу этой мягкой силы» так и делает это, произнося очень характерное высказывание:

Это… пораженческая позиция.

Кортунов продолжает говорить («Нет, я не думаю. Я как раз считаю, что это не пораженчество, если вы верите в свою страну» и т. д.) [34], но реакция ведущего представляется очень показательной как по содержанию, так и по форме.

Итак, несколько слов о концепциях, не отрицающих наевскую, но предполагающих ее довольно значительную модификацию. Ближе всего к аутентичной трактовке Ная стоит двумерная «спектральная» модельжесткости сил, предложенная в ряде совместных работ журналистом М. Куналакисом и бывшим послом Венгрии в НАТО, а потом в США А. Шимони [35]для уточнения понятия умной силы. В модели Куналакиса и Шимони постулируется наличие двух шкал: одна из них – это фактически интегральная шкала инструментовсилы, тогда как вторая – шкала способов применения(букв. ‘доставки’, англ. delivery) этих инструментов, причем обе эти шкалы проградуированы в метафорических терминах жесткости-мягкости. В совокупности шкалы задают декартову систему координат, позволяющую более точно визуализировать размещение любого инструмента силы в двухмерном пространстве; при этом в «мягко-мягком» квадранте оказываются всякого рода программы развития и международной помощи, а в «жестко-жестком» – реальное применение военной силы.

Необходимо, правда, отметить, что, во-первых, репертуар сил, рассматриваемых в модели Куналакиса и Шимони, достаточно беден (по сравнению, например, с предложенным Ю. П. Давыдовым), а во-вторых, эта модель все же явно тяготеет к технологическому пониманию мягкой силы, ибо вводит в рассмотрение инструменты силы и позволяет говорить об их применении: напомним, что в аутентичной трактовке мягкая сила существует постольку, поскольку она притягательно воздействует на свой объект, а не потому, что ее кто-то «применяет».