Вячеслав Меньшиков: О высоком достоинстве слова

Журналист должен быть и гражданином своей страны, и психологом, и поэтом.

Если от свободы отрезать кусочек, то вся свобода перейдет в этот кусочек.

Слово отражает мысль: непонятна мысль – непонятно и слово.

Ни слово без идеи, ни идея без слова родиться не могут.

Изучению философии должно предшествовать изучение грамматики, так же как изложению философии должно предшествовать умение ясно, понятно и толковито изъясняться на своем языке.

Бедность языка происходит от бедности наблюдений, от незнания материала.

Язык русский упрям: без постоянного труда не переупрямить его. Необходимо писать каждый день, то есть работать над языком. Язык – инструмент; едва ли не труднее он самой скрипки. Можно бы еще заметить, что посредственность как на одном, так и на другом инструменте нетерпима; но боюсь огорчить и себя, и многих товарищей, словесных скрипачей.

Слов немного, но они так точны, что обозначают всё. В каждом слове бездна пространства: каждое слово необъятно.

Опасно шутить писателю со словом. «Слово гнило да не исходит из уст наших!» (Еф. 4, 29).

Обращаться со словом нужно честно.

Если слово выражает не истину, то и разум не имеет средств сознавать ее, ибо слово – представитель того, как понимает разум.

Слово – одежда всех фактов, всех мыслей.

Все слова рождены деянием, трудом, поэтому язык является костью, мускулом, нервом, кожей фактов, и поэтому точность, ясность, простота языка совершенно необходимы для того, чтобы правильно и ярко изображать процессы создания фактов человеком и процессы влияния фактов на человека.

Мы должны добиваться от слова наибольшей активности, наибольшей силы внушения, мы добьемся этого только тогда, когда воспитаем в себе уважение к языку, как к материалу, когда научимся отсевать от него пустую шелуху, перестанем искажать слова, делать их непонятными и уродливыми.

Литератор работает со своим опытом, который он облекает в слово. Язык – это его инструмент.

Надо учиться языку, надо расширять свой лексикон, учиться облекать свои впечатления в более совершенную форму, в яркую, простую, точную форму. Это и будет то, что требуется.

Не умея держать в руке топор, – дерева не стешешь, а не зная языка хорошо, красиво – просто всем и понятно, – не напишешь.

Нет слова, нет и образа.

Мало ли что и мало ли как говорят в нашей огромной стране, – литератор должен уметь отобрать для работы изображения, словом, наиболее живучие, четкие, простые и ясные слова.

Слово, слово – великое дело!

Понятно, что чем гибче, чем богаче, чем многоразличнее мы усвоим себе тот язык, на котором предпочли мыслить, тем легче, тем многоразличнее и тем богаче выразим на нем нашу мысль.

Язык есть, бесспорно, форма, тело, оболочка мысли…

Не надо нам слова гнилого и праздного, погружающего в самодовольную дремоту и наполняющего сердце приятными мечтами, а нужно слово свежее и гордое, заставляющее сердце кипеть отвагою гражданина, увлекающее к деятельности широкой и самобытной.

В простом слове язык отличается своею простотою и непринужденностью, в противоположность книжной искусственности.

Слово не есть наша произвольная выдумка: всякое слово, получающее место в лексиконе языка, есть событие в области мысли.

Человек более отличается от других животных словом или языком; следственно, наука языка есть истинно человеческая и важнейшая.

Богатство языка есть богатство мысли.

Что же есть достойного человека? Что может он произвести не подверженное разрушению веков? Его слово, его мысли – вот одно творение, дающее цену человеку и избавляющее его от совершенного разрушения: вот одно произведение, которое борется с веками, приобретает их ядовитость, торжествует над ними и всегда пребывает столь же ново и сильно, как и в ту минуту, когда рождено оное человеком.

Слово не игрушка, а великое орудие жизни.

Язык, по самой природе своей, есть орудие общения. Литература – расцвет языка, его наибольшая полнота – есть великое общественное дело. Это надо всегда чувствовать и этим критерием можно и должно проверять свою работу.