Виктор Улин - В начале было Слово

Партийная « Советская Башкирия » (позже положившая партбилет и ставшая « Республикой Башкортостан ») была официозной, то есть сухой и скучной. Она несла в массы регулярные постановления правительства, политические новости, нескончаемые вести с действительно бесконечных полей – ее выписывали по разнарядке, читали по необходимости.

Комсомольский по статуту « Ленинец » в те годы стал диссидентским, тон там задавала экзальтированная молодежь, следовавшая извечному российскому принципу:

«сперва разрушим все, что есть – затем подумаем, что будет».

Отношение нему в массах было диаметральным.

Одни вдыхали свежий ветер перемен, считали « Ленинец » Газетой и принимали его за истину в последней инстанции.

Другие полагали идеологический раскол вредным всегда и везде еще с эпохи Крестовых походов – видели в этом органе газетёнку и между собой именовали « Хренинцем ».

При «Ленинце» с давних времен существовало сильнейшее русское литобъединение, руководимое по линии ВЛКСМ писателем Рамилем Гарафовичем Хакимовым.

Человек талантливый и цельный, он вывел в литературу немало моих земляков.

(Например, из года в год в местном « Башкнигоиздате » выходили составленные им сборники прозы молодых авторов, конструктивно именовавшиеся « Истоками ».)

Я писал о том в своей юбилейной статье для « Вечерней Уфы ».

Моя первая прозаическая публикация в 1991 году – рассказ « Место для года » в той же газете – произошла при содействии Рамиля Гарафовича и с его вступительным словом.

Но увы!.. В те времена Хакимов уже был нездоров, устал от подвижнической (и не всегда благодарной!) работы, насмерть перессорился с БО СП и – будучи умным – наверняка понимал как бесперспективность прежних методов, так и отсутствие новых.

И потому в те дни литобъединением при « Х***це » заправлял другой человек.

* * *

Его нет на этом свете, но я не могу писать с пиететом.

Он был литературным критиком при « Вечерней Уфе ».

В позднейшие времена вел некий « Литальманах » уже там, выпускал какие-то окололитературные сборники под странноватым для творческого процесса названием « Сутолока ».

(Сутолокой в Уфе именуется малый приток Агидели – вонючая речка, протекающая через старую часть города и исконно служившая сливом для отхожих мест частного сектора…)

Будучи (возможно) талантливым, критик не допускал в окружающих миллиметрового расхождения со своими взглядами. И, получив волю в те времена, которые без устали проклинал, всех инакомыслящих не то что загнал бы в лагеря, а расстрелял сразу и на месте.

Когда в 1993 году издательство « Китап » выпустило мою первую книгу « Запасной аэродром », где в повести « Девятый цех » я вскользь нарисовал перспективы демократической вакханалии, он опубликовал немотивированно разгромную рецензию, после которой мне не хотелось не только писать, но даже жить.

В литобъединении при нем литературой уже не веяло; там шли одни околополитические баталии.

Все, что Рамиль Гарафович Хакимов создавал невесть сколько, как бы Белинский разрушил за пару лет.

Этого человека под реальной фамилией Айдар вывел в своем романе; больше о нем говорить не хочу.

* * *

С Хусаиновым мы познакомились не слишком хорошо.

Точнее – совсем плохо.

В те времена я был глуп, Айдар – молод; мы повелись на перестроечную демагогию и ругались попусту.

Хотя сам я никогда не отличался априорной злобой к окружающим, а мой друг всегда был таким, что от одной его улыбки светлеет на душе.

Думать о прошлом неприятно, вспомнил я все лишь для того, чтобы в очередной раз повиниться перед Айдаром Хусаиновым за все свои ненужные слова.

От ошибок не застрахован никто; истинно человеческой является способность их признавать.

* * *

По-новому нас свел Литинститут, где Хусаинов учился парой лет позже меня.

Однажды я зашел в комнату нашей литобщаги – уже не помню, к кому и зачем – и среди сидящих увидел знакомое лицо.

– Айдарка… твою мать… Это ты?..

Суффикс я употребил лишь потому, что имя Айдара – как и большинство тюркских – не имеет уменьшительного варианта, а упоминание чьей-то матери… Ну не хватило нормативных эмфатических средств для выражения эмоций, захлестнувших меня от радости нежданной встречи.

-…Мать твою, Витя… А это – ты??!!!..

Дальше последовала немая сцена, сопровождавшаяся пожатиями рук, взаимными объятиями и скупыми мужским поцелуями.