Леонид Писанов - Праязык человечества

Земля наша причудлива и даже фантастична. На планете есть немало пейзажей, которые легко можно принять за декорацию к какому-нибудь фантастическому блокбастеру о далеких необычайных мирах. Экзотические ландшафты радуют глаз и потрясают воображение, обогащая наш кругозор и расширяя представления о прекрасном. Одним из примеров необычных геологических образований, способных удивлять, являются так называемые останцы . Так именуют изолированный массив горной породы, оставшийся после разрушения окружавшей его ранее породы различными естественными факторами – выветриванием, воздействием воды и т. Д. Таким образом, останцы – это отдельно стоящие скалы или огромные валуны, часто имеющие довольно причудливую форму. ОСТАНЦЫ. Так метко нарекли геологи дошедшие до нас свидетельства прошлых веков.

Точно также преобразовался язык человечества. Время причудливо преображало языковые формы в каждом сообществе, изменяя звуки, но оставляя коренную суть названия окружающего мира. Многое стало лингвистично непонятно, экзотично, бессознательно. Нам остались лишь останцы от далёких предков. Мы их не видим. Они скрыты новыми наслоениями, напластованиями. И тут нужны лингвоархеологические инструменты.

Никого не удивит, что изделие человека в виде большого ножа, скажем так, интернационально, имеет планетарный масштаб. Как до каменных скребков, так и до металлических ножей всё человечество додумалось самостоятельно и примерно в единый промежуток времени. Но, почему-то нынешнего академического лингвиста может удивить утверждение, что слова – меч (русское), мачете (бразильское), мессер (немецкое) – родственные, исходят из одного общего языка. Они донациональны, общечеловечны. Однако начинаются придумки о «заимствовании»: кто у кого взял данное слово «взаймы» и не отдал, выходит, похитил.

Поиск протолингвистических следов соотносится с идеями основателя структурной антропологии Клода Леви-Стросса, с его утверждением, что фонологическая система помогает вскрывать законы бессознательных явлений. Археолингвистический метод способствует возврату утерянных первоначальных форм языковой структуры, подтверждает его слова, что в антропологии «лингвист содействует решению проблемы, обнаруживая в современном словаре стойкие следы исчезнувших отношений».

Одним из главных направлений в структурной антропологии Клода Леви-Стросса является исследование бессознательных законов, которые управляют человечеством. К ним учёный относит и язык, речь. «Прежде всего, почти все акты лингвистического поведения оказываются на уровне бессознательного мышления», – утверждает он и сравнивает раскрытие бессознательных законов социальной жизни людей с фонологическими законами языка, опираясь на теории лингвистов Н. Трубецкого и Р. Якобсона. [23.С.21]. Вот как об этом пишет Леви-Стросс: «Фонология по отношению к социальным наукам играет ту же обновляющую роль, какую сыграла, например, ядерная физика по отношению ко всем точным наукам». В чем же состоит этот переворот, если попытаться выяснить его наиболее общие следствия?

На этот вопрос ответ нам даёт один из крупнейших представителей фонологии Н. Трубецкой. Он сводит, в конечном счёте, фонологический метод к следующим основным положениям: прежде всего фонология переходит от изучения сознательных лингвистических явлений к исследованию их бессознательного базиса; она отказывается рассматривать отношения как независимые сущности, беря, напротив того, за основу своего анализа отношения между ними; она вводит понятие системы.

«Современная фонология не ограничивается провозглашением того, что фонемы всегда являются членами системы, она обнаруживает конкретные фонологические системы и выявляет их структуру; наконец, она стремится к открытию общих законов, либо найденных индуктивным путем, либо, выведенных логически, что придает им абсолютный характер » [44. С. 243].

Обращение к языковому фактору в антропологии так или иначе ведёт к этимологическому поиску, что сродни археологическому. Если рассматривать язык как феномен природного явления, то в нём применим принцип феноменологического метода Э. Гуссерля: феноменолога не интересует та или иная моральная норма, его интересует: почему она норма? Перефразируя, можно сказать: этимолога не интересует слово как таковое, его интересует: почему оно стало словом, воплотившись в эту фоноформу? Почему оканчивается на У?