Анатолий Вассерман - По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Благодаря такому глубокому знанию языка Бялик не считал нужным заниматься словотворчеством, как «отец современного иврита» Элиэзер Бен-Йехуда (Лейзер-Ицхок Перельман), и даже считал изобретённые Элиэзером слова химерическими образованиями. Бялик считал, что достаточно раскрыть все смыслы, которыми они обладали в древности, и нагрузить их новыми современными смыслами: « надо только обнажить, раскрыть сокровенное в тайниках ». На наш взгляд, правы оказались оба – всё же без словотворчества невозможно описать всё то новое, что появилось в жизни за 2000 лет. Даже во вполне живых языках регулярно появляются новые слова – иной раз довольно прикольные (кстати, последнее слово – новое).

В Тель-Авиве Бялик занимался также проблемой перевода религиозного наследия, бесконечно ценимого им, в светскую культуру. Отказ от классического религиозного празднования субботы привёл к весьма недостойному поведению молодёжи в Тель-Авиве в этот день. Вместо бесцельного шатания по городу и беспричинных драк, с лёгкой руки Бялика начались культурные мероприятия, постепенно вовлекшие сотни людей. Успех дела, подкреплённый авторитетом и эрудицией Бялика (он сам часто выступал на этих «посиделках» – в основном экспромтом, но всегда блестяще), был таков, что в итоге для этих собраний построили специальное здание на тысячу человек. Хорошо жить в молодой стране: можно заложить замечательные традиции, дающие прекрасные плоды.

60-летие Бялика в 1933-м году прошло несравненно скромнее, чем 50-летие. В Германии к власти уже пришли нацисты; начинало сбываться пророчество Бялика, ещё в 1929-м году прогнозировавшего большие проблемы европейского еврейства и призывавшего к отъезду. Так же точно он предсказал гибель идиша – свидетельство чему, в частности, то, что Исаака Башевис-Зингера сейчас переводят на русский не с идиша, а с английских переводов. Страшно признаться, но это сдвоенное пророчество: после гибели 6 миллионов [278]или, наверное, 90 % носителей языка, его вымирание стало вопросом недалёкого – в историческом масштабе – будущего.

К 60-летию Бялика муниципалитет Тель-Авива учредил премию его имени [279]. К юбилею начало выходить очередное собрание его сочинений.

В середине 1934-го года поэт с женой выезжают в Вену на операцию: камни в почках всё больше мучают, а консервативное лечение уже не помогает. Из поездки Бялик не вернулся…

Завершить наш рассказ хотим очередной цитатой, на этот раз из предисловия Владимира Жаботинского к сборнику Бялика – тому самому, что состоял в основном из переводов, выполненных самим Жаботинским, и только за 1911-й год выдержал три издания: « Различие между Бяликом и его предшественниками на поприще новейшей еврейской поэзии (назовём из них отца и сына Лейбензонов, И.-Л. Гордона, К. Шапиро, Мане) можно свести к двум моментам. Во-первых, оно обусловливается самой эпохой, выдвинувшей новые, более сложные переживания, новые, бесконечно более глубокие проблемы и задачи. Во-вторых – разница в размере, диапазоне и, главным образом, зрелости таланта. Некоторые из предшественников, особенно И.-Л. Гордон, отличались крупным поэтическим дарованием; но им слишком много приходилось творить заново – и потому до Бялика новоеврейской поэзии во многих отношениях недоставало печати мастера. Проповедь страдала дидактичностью, иногда впадала в тон прозаической полемики, художественные образы редко оставляли впечатление законченной выдержанности, фабулы были наивны, пафос лишён чувства меры, и несмотря на значительное совершенство формы, не всегда чувствовалась в ней теплая гибкость живого языка. Бялик первый дал новоеврейской поэзии то, что немцы называют Meisterschaft, поднял и утвердил её на качественном уровне европейских литератур – и заговорил на языке пророков так, словно бы со времен Деборы до наших дней где-то в неведомой земле непрерывно жила и развивалась еврейская речь в устах матерей и малюток, борцов и мужей совета, горемык и влюблённых. Он создал школу, которая уже выдвинула два – три имени, достойных с честью занять вторые места рядом с именем учителя » [280].

Как мы упоминали, первая книга, прочитанная Хаимом Нахманом Бяликом на русском языке – книга стихотворений Семёна Григорьевича Фруга. Вы уже должны привыкнуть, что в Одессе всё плотно: дом, где Фруг провёл последние годы жизни – за углом от дома Бялика. Идём к самому началу Малой Арнаутской, поворачиваем направо и останавливаемся у красивого четырёхэтажного дома по Белинского, № 12 – мы на месте. Буквально пара минут ходу.