Мария Аксенова - Знаем ли мы все о классиках мировой литературы?

Американскому писателю Кену Элтону Кизи(1935–2001) мировую известность принёс роман «Над кукушкиным гнездом» и его экранизация Милошем Форманом «Пролетая над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном в главной роли, получившая две статуэтки «Оскар». Кизи считают одним из главных писателей поколения хиппи, поэтому неудивительно, что в 1960-х годах активно употреблял ЛСД, марихуану, мескалин и другие наркотики. По официальной версии, он в качестве подопытного принимал участие в исследованиях Стэнфордского университета и госпиталя ветеранов Menlo Park по изучению воздействия на организм психоделических веществ, потому к ним и пристрастился. В романе «Над кукушкиным гнездом» Кизи описывает поведение и переживания обитателей дома умалишённых, трагические и трогательные, однако очень похожие на то, как люди ведут себя под воздействием подобных препаратов.

У американского писателя Стивена Эдвина Кинга(родился 21 сентября 1947 года), всемирно признанного «короля ужасов», бывали периоды, когда он испытывал большие проблемы с алкоголем и наркотиками. Именно в такие моменты он создавал свои знаменитые произведения: «Сияющий», «Мёртвая зона», «Воспламеняющая взглядом», «Бегущий человек», «Кладбище домашних животных», «Кристина», «Талисман», «Тёмная башня», «Рита Хейворт и побег из Шоушенка»… По собственному признанию Кинга, он даже не помнит, как писал некоторые романы.

Но, в отличие от героев, рождённых в изменённом состоянии сознания, писатель нашел силы взглянуть своим страхам в лицо. Он подробно рассказывал, как постепенно увеличивалась доза алкоголя, как возникало привыкание к наркотическим веществам. «Хуже всего было с кокаином, – говорил писатель, – всего одна щепотка, и он почти овладел моим телом и душой». Писатель сумел отказаться от пагубных привычек, но на качестве его произведений, на неожиданных фантастических, психологических или ужасающих поворотов сюжетов это никак не отразилось.

Джоан Роулинг,скрывшаяся под псевдонимом Роберт Гэлбрейт, в одном из своих романов рассказала, как книга, точнее, рукопись может довести автора до самого страшного конца. Согласно сюжету, пожилая и не слишком образованная вдова известного в прошлом экстравагантного писателя просит частного детектива найти мужа. Пропавший писатель создал и отослал агенту, своей давней подруге, роман, в котором талантливый юноша Бомбикс Мори – латинское название шелкопряда, – путешествуя в вымышленном мире к храму света, встречает на пути полумифических чудовищ в человеческом обличье, а мерзкие сексуальные перверсии заканчиваются ужасным убийством с сексуальным подтекстом. В облике монстров писатель изобразил всех, с кем общался, – жену, любовницу, агентшу, редактора, издателя и бывшего друга, более успешного автора. Подробности настолько узнаваемы, а характеры так оскорбительны, что в издательстве идёт совещание юристов: публиковать такое нельзя – грязные делишки есть за всеми, и нужно как-то надавить на сайты, чтобы чудовищный роман не появился в открытом доступе. Издатель в ужасе лепечет сыщику: «Чёрная метка… Помните «Остров сокровищ»? Подозрение падает на каждого, кто прочёл эту проклятую книгу…» Агентша, давясь сигаретным дымом и заходясь кашлем, словно рудокоп, вторит: «Словами Набокова, это «шедевр маньяка». Сыщик находит пропажу – и лучше бы не искал: писателя убили в точности так, как было описано в его же романе.

Каждой главе Роулинг предпосылает эпиграф из пьес авторов так называемой елизаветинской «трагедии мести», иногда дошекспировской «кровавой трагедии». Английский Ренессанс, который продолжался и при короле Иакове (Джеймсе) I, включает множество удивительных авторов, на тексты которых опосредованно ссылается Роулинг. Это не менее загадочный, чем Шекспир, яковианец Джон Уэбстер (ок. 1578/1580—1638?), его преемник по «Глобусу», печатно благодаривший «мистера Шекспира», однако драматургия Уэбстера напоминает скорее о «кровавой трагедии». Томас Деккер (ок. 1572–1632), памфлетист и драматург, активно участвовавший в деятельности конкурентов Шекспира – не менее популярной труппы «Слуги лорда-адмирала» (Чарльза Говарда, 1-го графа Ноттингема), игравшей в театрах «Роза», позже – «Фортуна», однако есть версия, что Шекспир был соавтором Деккера в пьесе «Сэр Томас Мор». Джон Лили (ок. 1554–1606) с его первыми светскими английскими романами «Эвфуэс, или Анатомия ума» и продолжением «Эвфуэс и его Англия». Остроумнейший Томас Миддлтон (1580–1627), соавтор Деккера по первой части комедии «Честная потаскуха», писавший для самой могущественной труппы яковианской Англии – «Слуг его величества» (короля Иакова I). Не в силах остановиться, писательница заходит чуть дальше, в следующую эпоху, приводя цитату из Уильяма Конгрива. Как известно, театральная эпоха английского Ренессанса едва не закончилась самым трагическим образом – с лондонской чумой 1604 года. Но елизаветинцы и яковианцы зачаровывали многих авторов, и Роулинг здесь не первая. Т.С. Элиот в поэме «Шёпот вечности» (1920) писал: «WEBSTER was much possessed by death / And saw the skull beneath the skin…», рискнём перевести как: «Уэбстер был смертью одержим, / Лишь прах под плотью видел он…» Цитату из «Герцогини Мальфи» Уэбстера: «Прикрой её лицо; мои глаза ослепли: она умерла молодой» – Энн Райс использовала в «Царице проклятых». Фрагмент его пьесы «Герцогиня Мальфи» вошёл в киноверсию детективного романа Агаты Кристи «Забытое убийство». «Битлз» включили в альбом 1969 года Abbey Road композицию «Золотой сон» (Golden Slumbers) на слова песни, написанной Томасом Деккером для пьесы «Терпеливая Гриссель», которая, в свою очередь, была вдохновлена одной из историй «Кентерберийских рассказов» Чосера – рассказом студента о Гризельде… Но вклад Роулинг, несомненно, весом. Только ей позволено обратить наше внимание на всё быстрее удаляющихся во тьму елизаветинцев и яковианцев. Только Роулинг – с её славой и тиражами – под силу воскресить в нашей памяти эту мощную и трагическую, иногда ужасающую, а порой великолепно смешную драматургию, буквально высматривая её в поступках современников, не чураясь и постмодернистских конструкций, выстраивая вымышленный роман погибшего писателя в некотором подобии текстов Лили. То же самое – скажем, под конец – писательница делала в «Гарри Поттере», только воскрешала героев и мотивы легенд Артуровского цикла.