Владимир Никонов - Ищем имя

Наука о личных именах — безусловно, наука общественная (социальная) и, безусловно, наука языковая (лингвистическая).

Вместе с науками о других собственных именах антропонимика составляет ономастику, в которую входят топонимика (изучает географические названия), этнонимика (изучает названия племен и народов), космонимика (изучает названия небесных тел), теонимика (изучает названия религиозного происхождения) и т. п.

Ономастика, в частности антропонимика, успешно развивается во многих странах мира. Литература ее необъятна. Выходят и специализированные журналы (во Франции, Швеции, США, Польше, Чехословакии и др.) Состоялось 15 международных конгрессов по ономастике (последний — в августе 1984 года в Лейпциге), не считая тех, что были созваны внутри отдельных государств. Есть специальные научные институты и общественные организации. В крупнейших странах выпущено по нескольку словарей имен, словарей фамилий и т. д.

Мы же с исследованием личных имен запоздали. Хотя в 1903 году издан замечательный «Словарь древнерусских личных собственных имен» Н. М. Тупикова, вобравший в себя сведения из опубликованных к тому времени архивных документов, в него вошла лишь малая толика хранящегося в архивах. Позже было опубликовано еще немало, но имена из старинных источников никем не систематизированы. Едва ли скоро кто-либо продолжит благородный труд Н. М. Тупикова.

Ценный вклад в познание истории русских имен внесли академик А. И. Соболевский и член-корреспондент АН СССР А. М. Селищев. Однако их работы остались, к сожалению, первоначальными набросками, отрывочными и — что еще горше — никем не продолженными. Правда, В. К. Чичагов, ученик А. М. Селищева, «довел» черновики учителя и подготовил свою небольшую публикацию, но тоже остался одиночкой.

В середине нашего столетия изучение личных имен успешно шло на Украине, в Армении, республиках Прибалтики. У русских оно отставало. Только популярные книги Л. В. Успенского мешали заглохнуть интересу к именам. Антропонимики как науки не существовало.

Начало постоянному, организованному изучению имен положила созданная в 1967 году группа ономастики при Институте этнографии Академии наук СССР. Уже через год совместно с руководством загсов и учеными-языковедами она провела Всесоюзное совещание по личным именам, на котором было заслушано 116 докладов (изданных в двух томах). Антропонимика перестала быть побочным занятием разрозненных одиночек, получила «права гражданства». Исследования ее развернуты широко, неизменно отражаются в печати. Защищены антропонимические диссертации — и докторские, и кандидатские.

Теперь во многих областях РСФСР работают антропонимисты, преимущественно в университетах и педагогических институтах. Можно привести пример Поволжья, где имена русских прежде никто никогда не изучал, сказать точнее — и не замечал. С 1969 года прошло пять конференций по ономастике Поволжья, на каждой из которых антропонимы занимали видное место. (Труды и этих конференций изданы.) Самую активную научную деятельность в рассматриваемой сфере развернули пензенцы во главе с профессором В. Д. Бондалетовым — преподаватели, аспиранты, студенты, архивные работники. Жаль, что почти везде относительно пассивны пока сотрудники загсов, а им бы и карты в руки.

Итог моего собственного «участия» в антропонимике: сбор 100 тысяч имен у русских новорожденных за 1961 год и стольких же за 1978—1981 годы, меньшие, хотя тоже заметные по объему подсчеты за XVIII век и отдельные более поздние хронологические срезы. Результаты отражены в моей книге «Имя и общество» (1974 г.), ряде статей, итоговом докладе «Типология славянской антропонимии» на IX Международном съезде славистов (1984 г.) и на страницах вот этой книги.

Сделано как будто много? Смотря какой меркой мерить. По сравнению с прошлым, может быть, и немало. А по сравнению с еще не сделанным — капля в океане.

Даже сбор материала совершенно недостаточен. Известны личные имена только меньшинства русских. Совсем нет обобщений о производных формах от них. Между тем словаки собрали у себя эти формы в огромном количестве и могут точно показать их географию. Мы же и приблизительно не представляем, где звучит Митяй, где Митрий, где Митюк. У нас не интересуются анализом местных вариантов ни по одной области, ни по одному имени. Не собраны и прозвища — ни школьные, ни сельские.

Еще раз подчеркну, что остаются загадкой мотивы выбора имен. Почему предпочитают такое-то имя? Зараженные канцелярским бумаготворчеством ждут ответа через анкету. Но обычная фраза: «Потому что нравится». Ясно, что никто не дает имя, которое не нравится, а весь вопрос в том, почему нравится. Устный опрос тут тоже не поможет. «Ну, нравится, потому что нравится». Правда, некоторые могут впервые всерьез задуматься. И каждому читателю нетрудно на себе проверить: всегда ли он в состоянии толково объяснить, из-за чего ему что-нибудь нравится или не нравится. Надо не один пуд соли съесть с человеком, чтобы разрешить такую загадку. Не опросы наездом, а лишь длительное плодотворное сосуществование может дать ответ.