Олег Демидов - Анатолий Мариенгоф - первый денди Страны Советов

А Мариенгоф не платил, потому что попросту было нечем. Книжная лавка закрыта. «Стойло Пегаса» не приносит прежнего дохода. Громких вечеров, с которых тоже капали деньги в общую копилку, давно не было. С одним Шершеневичем много вечеров не дашь, а про Ивнева и говорить нечего. Остальная банда в разброде. «Стойло» попросту прогорело.

Анатолий Борисович писал Ивану Старцеву (12 сентября 1922):

«Дорогой Ванечка, не отвечал на Ваше послание тотчас же по причинам весьма пакостного свойства: был уложен злющею хворью на целую неделю в кровать – так протянул ноги, что боялся о невозможности в будущем видеть их в положении перпендикулярном. Но – пессимизм оказался излишне чёрным: вот уже второй день как перпендиркулярю московские улицы. Настроение неважное. Многое зачинается, и ничего пока реального не осуществляется. С кафе дрянь. Стали закрывать в 11 . Кончился наш Помгол! Получаю я с Птицы, Ваня, в день 6 милл. – это почти весь бюджет наш. Вместо всех обедов платит он сей куш. Так что пока гарантировать ваш обед не могу. Тем более что Сергей из-за границы всё настойчивее пишет о сестре – и от сих скромных благ мне придётся выделять что-то ей. Если что-либо наладится и “Стойло” перестанет играть первостепеннейшую роль нашего бюджета – сей час же напишу. Журнал будет в продаже 1 октября. С ним тоже возни немало, а доходов немного. <���…> Сейчас выясняется, что “Стойло” накануне полной ликвидации».

«В контору прибежала официантка Нина и сказала, что Вадим Шершеневич просит Есенина и Мариенгофа подняться наверх, – вспоминает Матвей Ройзман. – Я, было, собрался уйти вместе с ними, но Силин 223 223 Анатолий Дмитриевич Силин – заведующий финансовой и хозяйственной частью «Стойла Пегаса». попросил меня остаться. Он плотно закрыл дверь, сел напротив меня и заявил:

– Давайте начистоту! Сергей Александрович недоволен, что я опаздываю отчислять в кассу “Ассоциации” причитающуюся сумму. Но вы поймите, кафе работает до часу ночи, вернее, до без четверти час, иначе нарвёшься на штраф. Завтраки идут плохо, обеды чуть лучше, но прибыль начинается после одиннадцати – половины двенадцатого, когда съезжаются серьёзные гости после театра, цирка или кинематографа. Скажите, может оправдать себя кафе, если оно работает по-настоящему только полтора-два часа в день?

– Что же вы хотите?

– Я давно об этом твержу. Кафе Союза поэтов работает до двух часов ночи. Почему мы не можем выхлопотать это право?

– Хорошо. Я поставлю этот вопрос! Но если “Стойло” будет работать до двух…

– Даю вам любую гарантию, что отчисления будут вноситься вовремя.

– Письменную гарантию?

– Ну, зачем же так? Всё же основано на личном доверии…» 224 224 Ройзман М.Д. Всё, что помню о Есенине. С. 41–42.

На личном доверии Мариенгофа к Силину? Вполне возможно. И тогда мы безусловно имеем дело с ошибкой Анатолия Борисовича. Но именно с роковой ошибкой, а никак не с предательством.

Была ещё одна проблема: закрыли кабинеты на цокольном этаже – главная статья доходов в «Стойле Пегаса». Имажинисты собрались и в кои-то веки всей «бандой» отправились по инстанциям возвращать утраченные привилегии. Но ничего не добились.

Подливала масла в огонь и Катя Есенина, которая, ни в чём не разобравшись, уверяла, что во всём виноват Мариенгоф, который не додавал ей денег со счёта Сергея. Так появилась первая причина для большой ссоры. Наши исследователи в большинстве своём тоже утверждают, будто Мариенгоф ни копейки не давал сёстрам Есенина. Однако, во-первых, это не вяжется с дружеским поведением. Во-вторых, если бы это было так, другие имажинисты дали бы Мариенгофу втык и перечислили бы деньги. В-третьих, есть конкретные письма Есенина, например: «Милый Рыжий! В июне буду в Москве и прошу тебя пожаться ещё на “счёт” сестры. После сочтёмся» 225 225 Есенин С. Полн. собр. соч.: в 7 т. Т. 6. М.: Наука; Голос, 1995. С. 79. (конец апреля 1923 года).

Это «ещё» – весомый аргумент против недобросовестных исследователей. Но если кому-то и этого мало, заглянем в одно из писем Анатолия Борисовича (июнь 1922 года). Процитируем его полностью, потому что в таком виде оно редко где встречается:

«Милостивый государь Сергей Александрович, честь имею донести до Вашего сведения, что Вы самая определённая сволочь. Так-так: без дураков (и никакого “заговора”). В самом деле – грамоте, что ли, ты, сукин сын, разучился. И как это тебя не прорвало: 3 месяца и ни одной-таки строчки. Я уже и отпутешествовал (по Персии!), и собрал и подготовил к печати 12 томов персидских “песен и сказок”, и ещё тысячу тому подобных дел переделал. Одним словом, жизнь наша не ключом, а фонтанишками бьёт, чревата событиями и происшествиями. Ты, на сие, конечно, рассчитывая, решил, что письма мои много занятнее твоих, и стал ожидать увлекательного повествования о моей персоне и о житье-бытье оной персоны. Так, что ли?