Ноам Хомский - О природе и языке

( П )

Ессо ип incarico [ s> che [ s non sopmprio [ s* a chi [ s potremmo

affidare ]]]]

‘Here is a task that I really don’t know to whom we could entrust*.

‘Вот задание, которое я не знаю, кому мы можем поручить*.

( 12 )

* Das ist eine Aufgabe, [ s» die [ s ich wirklich nicht weiss [ s> wem [ s

wir anvertrauen konnten] ] ] ]

‘Here is a task that I really don’t know to whom we could entrust’.

‘Вот задание, которое я не знаю, кому мы могли бы поручить’.

Нельзя сказать, что итальянский язык позволяет извлечение неограниченным образом: так, если извлечение осуществляется из косвенного вопроса, который, в свою очередь, сам вложен в косвенный вопрос, то допустимость этой операции сильно снижается:

(13)

* Ессо ип incarico [ s* che [ s non so proprio [ s* a chi

[s si domandino [ s’ se [ spotremmo affidare ]]]]]]

‘Here is a task that I really don’t know to whom they wonder if we could entrust’.

‘Вот задание, которое я не знаю, кому они теряются в догадках, могли бы ли мы поручить’.

Было сделано предположение, что конкретные языки, возможно, немного различаются в выборе категории уровня простого предложения, которая считается ограничивающим узлом, или барьером для передвижения. Предположим, что релевантный принцип, принцип прилегания, допускает пересечение максимум одного барьера при передвижении; тогда, если данный язык избирает барьером предложения S’, то передвижение данного типа будет возможно, но можно будет пересечь лишь самый нижний S’; если язык избирает в качестве барьера S, то при передвижении будут пересекаться два барьера, что приведет к нарушению условия прилегания. Даже если язык избирает S’, передвижение из вложенного относительного предложения-острова будет заблокировано, откуда и возникает контраст между (11) и (13) (если бы язык избирал в качестве ограничивающего узла и S, и S’, то, как было отмечено, даже из повествовательного предложения движение было бы закрыто, что, по-видимому, имеет место в некоторых вариантах немецкого языка и в русском: см. обсуждение в ( Freidin 1988)).

В ретроспективе видно, что этот первый случай был далеко не идеальным примером параметра: налицо множество тонкостей, сложностей и варьирования по идиолектам и вариантам языка. Тем не менее, важно то, что этот пример быстро помог увидеть, что понятие параметра можно распространить на другие, более заметные случаи синтаксического разнообразия и что в действительности в этих терминах можно трактовать все межъязыковое разнообразие в синтаксисе, тем самым полностью избавившись от понятия системы лингвоспецифичных правил. Конкретные грамматики можно осмысливать как непосредственные реализации универсальной грамматики при определенном наборе значений параметров (см. ( Chomsky 1981) и, помимо многих других публикаций, различные работы в (Каупе 1984, 2001; Rizzi 1982, 2000)).

При этом новом подходе универсальная грамматика — это уже не просто грамматическая метатеория, она становится неотъемлемой составной частью конкретных грамматик. В частности, УГ — это система универсальных принципов, некоторые из которых содержат параметры, точки выбора, которые можно фиксировать на одной из ограниченного числа позиций. Конкретная грамматика, таким образом, сразу же выводится из УГ путем установки параметров определенным образом: итальянский, французский, китайский и т. д. — это непосредственные выражения УГ при определенных, и различных, наборах значений параметров. Никаких систем лингвоспецифичных правил не постулируется: структуры непосредственно исчисляются принципами УГ при выборе конкретных значений параметров. Одновременно ничего не остается от идеи правила, специфичного для определенной структуры. Для примера возьмем пассив, в каком-то смысле прототипический случай конструкционно-специфичного правила. Пассивная конструкция разлагается на более элементарные операции, каждая из которых встречается и в других контекстах. С одной стороны, пассивная морфология перехватывает присвоение внешней тематической роли (в примере, данном ниже, — агенса) позиции субъекта и факультативно перенаправляет эту тематическую роль словосочетанию с предлогом by , как в глубинном представлении (14 а); за счет детематизации субъекта этот процесс также препятствует приписыванию падежа объекту (путем так называемой генерализации Бурцио, см. ( Burzio 1986)); затем оставшийся без падежа объект передвигается в позицию субъекта, как в (14 Ь) (о падежной теории и релевантности падежа для передвижения параметров-контролеров см. ниже):