Дэвид Беллос - Что за рыбка в вашем ухе? [Удивительные приключения перевода]

Эти хорошо известные примеры «неполного соответствия» или анизоморфизма языков не доказывают невозможность перевода. Если переводчик видит небо, которое названо blue, — настоящее или нарисованное на картине, — то у него не возникает сомнений, какое русское слово использовать. Аналогично — если купленный в магазине cheese не является cottage cheese , то выбор русского слова не представляет трудности. С другой стороны, если речь идет о переводе предложения из романа, то не имеет значения, названо платье в русском переводе голубым или синим — для читателя это все равно лишь мысленный образ. Если конкретный оттенок окажется важным в дальнейшем развитии сюжета, переводчик всегда может вернуться назад и подкорректировать выбор слова. Отсутствие однозначного соответствия между словами разных языков не так сильно затрудняет перевод, как принято думать.

В карманных словарях приведены самые ходовые, часто используемые слова, а более пухлые собратья этих словарей дополнены словами менее частотными. Бо́льшая часть этих дополнительных слов — существительные с относительно точными и иногда малоизвестными значениями, вроде полиэстера, речитатива или ниппеля. Подобные слова легко перевести на язык любого народа, которому доводится обсуждать синтетические ткани, оперу или ремонт велосипедов. Таким образом, солидные словари создают удивительную иллюзию, что бо́льшая часть слов переводится автоматически, с помощью простой замены на соответствующий словарный термин. Однако между заглавными словами большинства словарных статей и словами, с которыми мы чаще всего сталкиваемся при использовании языка, — огромная разница. На самом деле в преобладающем большинстве высказываний на любом языке используется лишь две-три тысячи разных слов — и это совсем не слова типа ниппель, речитатив или полиэстер {38} 38 Это упрощенное изложение закона Ципфа, который утверждает, что частота появления слова в тексте обратно пропорциональна его номеру в списке частотности слов из этого текста. Таким образом, самое частотное слово текста встречается в нем примерно в два раза чаще, чем второе по частотности, и в три раза чаще, чем третье. В результате половина вхождений слов в английском корпусе из миллиона слов приходится всего на 135 различных слов. .

Если бы перевод сводился к простой подстановке вместо слова одного языка соответствующего ему слова другого, то почти все, что мы говорим, было бы непереводимо — кроме крайне редких упоминаний конкретных предметов из широкого списка обычных материальных вещей. И многочисленные сторонники ложного трюизма о невозможности перевода несомненно хотели бы, чтобы все слова были такими. Именно из-за стремления верить (вопреки очевидным свидетельствам), что все слова, по сути, — названия вещей, задача переводчика представляется нерешаемой.

Идея, что язык — это список названий существующих в мире вещей, бытует в западной философии со времен древних иудеев и греков до наших дней благодаря усилиям целого ряда выдающихся умов. Леонард Блумфилд, профессор лингвистики, царивший в американском языкознании более четверти века, в своем учебнике препарировал значение следующим образом. Возьмем слово соль. Что оно значит? В учебнике Блумфилда это слово объявлялось названием хлорида натрия, который более точно (или по крайней мере более научно) принято обозначать символами NaCl. Однако Блумфилду несомненно было ясно, что лишь немногие слова поддаются такому простому анализу. Этим способом нельзя получить значения таких слов, как любовь или страдание.

Дать подобное научное определение значения любой языковой форме можно было бы только в том случае, если бы мы обладали точным научным знанием обо всем в мире говорящего… [а поскольку такие знания отсутствуют] понятие значения является слабым местом языкознания {39} 39 Bloomfield L. Language. H. Holt & Co., 1933. P. 140. .

При таком подходе это, разумеется, верно.

Однако меня поражает, что человек с такими обширными познаниями и острым умом, как Блумфилд, мог полагать, что NaCl, или «хлорид натрия» — это значения слова соль. На самом деле очевидно, что это переводы слова соль в различные функциональные стили. Но даже пересмотрев таким образом наивный подход Блумфилда, мы остаемся в рамках идеи, что слова (переведенные в любой стиль или на любой язык) — это названия вещей.

Одна из причин широкого распространения этого убеждения в том, что так сказано в Ветхом Завете: