Волков А А Основы риторики

тайна, что, кроме него и Кавура, никто, даже из министров, про это ни слова не знают, и что все переговоры ведутся личной его перепиской с Наполеоном. Что он очень рад слышать, что мы за Австрию не вступимся. Тут я ему отвечал, что Ты приказал ему сказать, что Австрия ни в каком случае не может рассчитывать на нашу помощь или поддержку, — но он ни слова не говорил про собрание войск наших на их границе, как они с нами сделали в 1854 и 1855 годах, хотя из разных намеков и замечаний его ясно было видно, что ему очень хотелось иметь от меня подобное удостоверение, но я нарочно от этого уклонялся. Потом он долго говорил про растущее неудовольствие в Ломбардии, про организацию Сардинской Армии, которая может выставить до 150 000 войска в самое короткое время, про личный состав генералов, между которыми есть несколько весьма дельных голов, про то, что он сам хочет принять команду. Потом он много говорил про кампанию 1848 года, рассказывал, как часто победа была у них в руках, и они ее теряли от слабости начальников и нераспорядительности, как то было при Santa Lucia и после Goito, и даже утром под Наваррой. Тут пришлось ему говорить про Отца своего короля Карла-Альберта, и я удивлялся, с каким тактом и приличием он касался этого щекотливого предмета. Как сохраняя сыновнюю обязанность любви и уважения к своему Отцу и Государю, он умел указывать на его ошибки и недостатки. Это делает ему самую большую честь. Он справедливо находит, что одной из самых больших ошибок короля было: что его point de depart была революция, и что оттого он всегда был против нее слаб и в борьбе с ней терял всю свою силу и был слаб, как ребенок, несмотря на всю свою железную волю и энергию. Он не хочет впасть в эту ошибку, не хочет упираться на революцию, напротив того, видит в ней гибель и несчастие всей Италии и хочет, напротив, чтобы борьба против Австрии за независимость Италии была борьба чисто политическая. Что для начала войны у него всегда найдется достаточно политических споров и распрей с Австрией, дабы не прибегать к революции, а дабы вести войну освобождения честным и

прямым путем. Я ему отвечал, что мне остается только желать, чтобы он всегда оставался в этом направлении, чтобы он избегал ошибок его Отца и пользовался его несчастными уроками, и что Тебе наверное приятно будет про это слышать. Наконец, он мне сказал, что он полагает, что в апреле или в мае вся эта каша заварится. Отпуская меня, он еще раз повторил, какая это тайна, и действительно даже наш посланник Штакельберг ни слова про это не знает и не подозревает...» 96

В отрывке замечательны отбор и точность сообщаемых данных, показывающие высочайший уровень дипломатического профессионализма автора письма. Так, учитывая исключительные лицемерие Наполеона III, было важно определить степень доверительности между ним и его союзником.

Повествование тщательно подготовлено. Подготовка состояла в согласовании позиций и суждений Великого Князя Константина Николаевича с государем и в общем направлении темы беседы, но, что также видно по изложению, автор письма предварительно продумал построение беседы, рассчитывая ее именно как источник информации. Не говоря уже о том, что полученные данные проверены последующим разговором с Кавуром, изложение которого следует (опущен в примере), последовательность отраженных в письме реплик указывает на это.

Сообщая о своей неосведомленности, автор сразу побуждает короля высказаться и получает нужную информацию о степени осведомленности и позиции собеседника, источник которой тут же выясняет наводящим вопросом. При этом конфиденциальность и значимость для короля сообщения Наполеона о переговорах в Варшаве проверяется Вел. Кн. Константином, по крайней мере, дважды. Далее автор устанавливает степень желательности для Наполеона, чтобы Россия ввязалась в конфликт, и даже определяет направление и интенсивность дипломатических усилий. Впоследствии автор выскажет оправданное подозрение, что

____________

96 Император Александр II, Вел. Кн. Константин Николаевич. Переписка. Российский Архив. II-III, М., 1992. С. 176-177.

Наполеон попытается втянуть Россию в конфликт, чтобы самому выйти из него в нужный момент, предав союзников. Автор побуждает собеседника оценить перспективы кампании и выявляет вопросами о войне 1848 года неуверенность собеседника в исходе конфликта. Наконец, автор выясняет политическую позицию короля, и ему удается, не сказав лишнего, создать у собеседника впечатление, что эта политическая позиция может даже изменить действия России.