А. Калабин - Управление голосом

Мембрана трахеи в живом организме приводится в натяжение гладкими мышцами с помощью импульсов вегетативной нервной системы, запускаемой (регулируемой), в свою очередь, центральной нервной системой (например, при сильном стрессе человек может издать звук такой силы, о наличии которого ни он, ни его знакомые никогда не подозревали).

Когда же будущего певца обучают так называемой «опоре дыхания», различным типам управления произвольной дыхательной мускулатурой (так называемые «типы певческого дыхания»), то это, на мой взгляд, не что иное, как грубейшее вмешательство в тончайшую систему, отрегулированную природой за сотни миллионов лет эволюции. Естественно что это в принципе не может дать положительного результата. Обучение пению, основанному на этих принципах, равносильно обучению тому, чтобы успешно проводить сложнейшую полостную операцию с помощью пилы и топора.

Но в живой природе, повторюсь, действуют совершенно другие закономерности образования звука. Усилия, осуществляемые с помощью поперечно-полосатой мускулатуры, и диафрагмы в том числе, направлены на совершение газообмена, а не звукоизвлечения, и существенным образом искажают звук. Анатомически легко наблюдается, что мембранозная часть трахеи, при усилении воздушного давления на нее, начинает прилегать к передней стенке пищевода, что приводит к искажению звука вплоть до его полного исчезновения.

Отмечу, что в настоящее время В. П. Бутейко (автор одноименного нелекарственного метода лечения различных заболеваний) и его последователями доказано, что глубокое дыхание очень пагубно воздействует на все системы организма и очень много заболеваний (например, бронхиальная астма) связано именно с избытком кислорода, поступающим и организм при глубоком дыхании. Глубокое и интенсивное дыхание оправданно и физиологично только тогда, когда мы совершаем большую физическую работу, например, при беге, плавании или поднятии тяжестей. Но ведь в момент общения мы обычно стоим или сидим…

Одним из следствий выполнения упражнений по методике В. П. Багрунова, построенной на поверхностном, малом, неглубоком дыхании, становится то, что обучающиеся, по их наблюдениям, не только не устают после этих упражнений, но, напротив, испытывают прилив бодрости и сил.

Таким образом, фиксируем третий базовый вывод: При беге используем «сильное», или «большое», дыхание, при говорении и пении — «малое».

Итак, мы знаем, как Шаляпин использовал в своем творчестве первых два практических секрета настройки голоса: «освобожденную» от зажима трубу трахеи надо подкачивать малыми порциями воздуха.

Теперь поговорим о том, как научиться играть на этой трубе, т. е. управлять ею. Частенько приходится слышать певцов и певиц, обладающих громоподобными голосами, слушать которых невозможно: одни ревут, как быки, другие визжат, будто их режут, и при этом ни одного слова не разберешь. Ясно, что эти горе-певцы и певицы не знают, что такое управлять своим голосом. Это то же самое, что и владение любым музыкальным инструментом. У кого-то есть прекрасный рояль, но играть он не умеет, а у кого-то старенькое пианино, но он пианист, и этим все сказано. Что вы скажете о голосах Леонида Утесова, Марка Бернеса, Булата Окуджавы и многих других эстрадных артистов и бардов? Сами про себя они говорили, что голоса у них нет и что поют они душой. Душа голоса — это интонации, информационный фактор.

В своей книге «Маска и душа» Шаляпин на собственном примере раскрывает природу интонации. Он акцентирует внимание читателя на самом главном механизме творческого процесса. С научно-психологических позиций речь идет о соотношении центральных и периферических механизмов деятельности. Традиционная методика развития голоса делает акцент на периферических механизмах (звук как таковой), что выражается в выполнении разнообразных вокальных упражнений (гаммы, арпеджио, вокализы). Шаляпин же, напротив, свою систему осознанно, а не (как многие до сих пор считают) по наитию строит на центральных механизмах (не звук, а смысл звука). Применительно к развитию голоса и музыки в целом — это и есть интонация***.

Вот что о роли интонации говорит сам Шаляпин:

«Я играл в «Псковитянке» роль Ивана Грозного. С великим волнением готовился я к ней. Мне предстояло изобразить трагическую фигуру Грозного Царя — одну из самых сложных и страшных фигур русской истории. Я не спал ночей. Читал книги, смотрел в галереях и частных коллекциях портреты царя Ивана, смотрел картины на темы, связанные с его жизнью. Я выучил роль назубок и начал репетировать. Репетирую старательно, усердно — увы, ничего не выходит. Скучно. Как ни кручу — толку никакого.