Якушин Б.В. - Гипотезы о происхождении языка

Сократ (469-399 гг. до н.э.), выдающийся афинский философ-идеалист, противопоставляет человека природе, изучать которую – дело нечестивое и безбожное. Главное, чем надлежит заниматься людям, – это стремиться к пониманию того, что есть справедливость, право, закон, добро и зло. Эту линию продолжают и последователи Сократа – этическая школа киренаиков (основана учеником

Сократа Аристиппом в г. Кирена), которые, по свидетельству историка философии Древней Греции Диогена Лаэртского, утверждали, что нет ничего справедливого, прекрасного или безобразного по природе: все это определяется установлением и обычаем. Поскольку природа противопоставлена человеку, то постигнуть ее сущность трудно. Но если люди установили сами нравственные законы, то естественно, что они в состоянии их познать. Согласно киренаикам, чтобы обрести счастье, нужно постичь смысл добра и зла. Тогда ты станешь хорошим оратором, лишишься суеверий и страха смерти.

Таким образом, тезис об установлении касался достаточно широкого круга явлений общественной жизни, но относительно происхождения имей он обсуждался особенно остро. Дело в том, что в ряде философских школ так же, как и в мифологических представлениях, именование вещи связывалось с ее созданием, но не в буквальном смысле, а как вычленение ее из потока действительности. Наиболее ярко это выразилось в философии Парменида (его акмэ4 – 500 г. до н.э.). Вещи не имеют ни рождения, ни конца. Они образуются смешением веществ и изменением смесей. Рождение же вещи есть не что иное, как называние ее людьми. Положенное для вещи имя выделяет ее среди других вещей, являясь ее отличительным знаком. У наивного материалиста Протагора (ок. 480-410 гг. до н.э.) бытие мира вечно и неизменно. Наблюдаемые же органами чувств изменения – лишь видимость, результат мнения, а не разумного знания неподвижной сущности, "истины".

Агностик Горгий(ок.483-375 гг. до н.э.), высказывавшийся о непознаваемости мира, выдвигал против "отприродно-сти" речи следующие аргументы: "субстраты (вещи) не раскрывают природы друг друга. Тем более неспособна сделать это речь, так как если она и субстрат, то по своей природе больше отличается от всех прочих субстратов, чем они друг от друга. И особенно отличаются видимые тела от речей, ибо иным органом воспринимается видимое, иным – речь" . Звучащая речь, таким образом, не может показывать видимых субстратов.

Стройную аргументацию против теории "от природы" выстроил выдающийся философ-материалист, "размышлявший обо всем", Демокрит. Своим аргументам он дал названия: многозначность, равновесие, переименование и безыменность. Для понимания этой аргументации необходимо иметь в виду, что в представлении сторонников имен "от природы" само звучание названия вещи изображает или показывает ее, являясь как бы фотографией вещей.

Многозначность, или равноименность (в современной терминологии – омонимия), – означает, что различные вещи называются одним именем, тогда как по теории "от природы" разным вещам должны соответствовать разные имена, поскольку вещи различны по природе. Равновесие, или многоименность: разные имена "подходят" одной и той же вещи (синонимы), и, следовательно, они должны "подходить" (совпадать) друг другу, что невозможно, так как они все же разные; если бы имена были "от природы", то невозможно было бы переименование, в частности людей (нельзя было бы, например, переименовать Аристокла в Платона: Аристокл – настоящее имя, а Платон ("широкий") – прозвище). Безыменность состоит в том, что из схожих слов не всегда можно создать сходные производные слова, т.е. ряда имен нехватает.

Некоторые философы (Диодор Крон, IV в. до н.э.), демонстрируя произвольност; установления имен, называли своих рабов не полнозначными словами, взятыми из общенародного языка, а союзами и частицами (например, "Но ведь").

Мы сможем лучше понять активность сторонников "установления", если учтем, как любовно ораторы и поэты относились к слову, а они не только внимательно всматривались в значение слова, но и оценивали его звучание и даже "цвет" и "вкус". Лучшие ораторы и поэты должны были обладать, как потом выразится В. Гумбольдт, чутьем языка, употребляя известные слова и создавая новые выражения, т.е. они должны быть искусными в языке. Вот как об этом писал римский поэт Гораций (65-8 гг. до н.э.):

Скажет поэт хорошо, когда знакомому слову Новый оттенок придаст сочетаиьем искусным. Когда же Новых примет выраженье найти неизвестному нужно, Слово такое создать, что неслыхано было Цетегам, Будет удачей. Но вольность дается с условием меры: Созданным вновь и вводимым словам окажут доверье, Если на греческий лад умело составлены будут. Варию или Вергилию как отказать в этом праве, Данном римским народом Цецилию или же Плавту? Что же меня упрекать за немногие новшества, если Энний уже и Катои создавали слова и богатством Новым язык наделили отцов?…