Олег Трубачев - История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Нам представляется возможным определить в этой связи также этимологию русск. зеница , сербск. зjёница , словенск. zenica , чешск. zenice ‘зрачок глаза’, др. русск., ст.-слав. зѢница ‘κόρη’. Переход к значению ‘зрачок’ не является уникальным в семасиологическом отношении, ср. лат. pupilla при pupus ‘мальчик, дитя’. В таком случае мы имели бы в ст.-слав. зhница и родственных еще один весьма интересный пример сохранения в славянском и.-е. *gen- ‘рождать’. Происхождение долготы ( h < e ), видимо, коренится уже в конкретных условиях славянского словообразования в данном случае. Старая этимология — зhница: зевать , зиять [1185] — совершенно неудовлетворительна в фонетическом отношении. Эти слова могли затем сблизиться по смыслу, ср. польск. zrcnica , полученное в результате контаминации с группой слав. zbreti.

Разберем несколько названий частей тела, распространенных в отдельных индоевропейских языках, которые ведут свое происхождение от и.-е. *k u el- ‘происходить’. Такие формы, известные различным индоевропейским языкам, прежде всего типичны для балто-славянского, почти не сохранившего в этой функции производных от и.-е. *gen- ’рождать(ся)’ (возможные исключения описаны выше). Названия частей тела, восходящие к *k uel- , весьма различны по своим значениям и форме объединяются вокруг нескольких основных типов.

Слав. celo ‘лоб’, ст. — слав, чело , русск. чело , сербск. чело ср. р., вероятно, < и.-е. *k u elom ср. р., т. е. формально — того же типа, что и слав. sъto , русск. сто , греч. έ-κατόν < и. — е *kmtom , слав, jьgo , словенск. igo греч. ζυγόν < и.-е. *iugom. В пользу такого предположения говорит и акцентологическая характеристика этих слов. Этимологически родственны и морфологически тождественны славянскому celo греч. κόλον ‘кишки’ (Аристофан, Всадники, 455) [1186], κωλον ‘член’ — тоже существительные среднего рода на −п (ударение отлично от окситонированного типа русск. чело ). Предположение о наличии в слав. celo −es- основы (ср. ст.-слав. челесьнъ [1187]) неосновательно, так как последняя форма может быть аналогического происхождения (ср. ст.-слав. тѢлесьнъ [1188]). О возможности вторичного развития −es- основ говорит ст.-слав. род. п. ед. ч. ижесе — иго , при греч. ζυγόν. Ударение русск. чело , согласное с ударениями других индоевропейских имен среднего рода на −om , тоже противоречит предположению об −es- основе. Известно, что основы среднего рода на согласный, в частности −es- , были баритонными и обычно сохраняют это старое место ударения [1189]. Тогда должно было бы быть русск. *чело , ср. небо , греч. νέφος *nebhos; слово , греч. κλέος < *kleuos [1190].

Интересным производным от *k uel- является слав. koleno , русск. колено. Исследователи выделяют в нем суффикс −eno (−ēno) , делая оговорку о редкости подобных образований: ср. еще poleno, timeno [1191]. Авторы отмечают этимологическую неясность этих слов. При таком положении коррективы в словообразовательном анализе неудивительны. Интересующее нас слав. koleno является, возможно, расширением первоначальной согласной основы на −п-: *kole, *koleту, *koleni , ср. jьme, jьmene, zname, znamene. Позднее слав. kole > koleno. Примеры такого расширения известны: чешск. jmeno , укр. знамено. Предположение о древней согласной n- основе *kolen- подтверждается существованием греч. κωλήν ‘плечевая кость’, аналогичного по форме λιμήν, λιμένος, άκμων, άκμονος, χειμων, χειμωνος — также n- основам. Наличие в слав. koleno , укр. колiно −ēn- вместо −еn- может быть результатом вторичной нормализации [1192]. Ср. литовск. kelenas ‘коленная чашечка’ [1193]наряду с kēlis ‘колено’, более простым производным от *k u el- , литовск. kilti. Кстати, П. Скарджюс специально указывает на происхождение суффикса −ena- с e долгим в литовском из согласных основ на −en- с е кратким.

Сюда же, далее ст.-слав. члѢнъ , русск. член , польск. czlon, czlonek — все со значением ‘член (тела)’, но ср. сербск. диал. cjen, cjenek ‘род’ [1194], из *cel-no-, *kel-no- [1195]. Тот же корень в степени редукции видим в аналогичном производном слав. cьlnъ >, русск. челн , укр. човен , польск. czoln ‘лодка’, собств. ‘дерево, ствол’, сюда же с вторым полногласием русск. диал. челёнье ‘звено плота’, мн. ч. челёнья [1196], ср. с иным суффиксом литовск. kуlmas ‘пень’, ‘кустарниковое растение’, ‘злак’. Все эти, казалось бы, совершенно далекие друг от друга значения легко удается примирить, предположив семантическое развитие: