Д. Спивак - Лингвистика измененных состояний сознания

К заданиям, ориентированным на исследование классной грамматической организации речи, нами была отнесена и классическая методика неоконченных предложений [9, с. 14—15; 10, с. 95— 98]. Здесь регистрировалась склонность испытуемого к выбору глагольного или именного продолжения заданного начала предложения, что представляется важным в свете принципиального для развития русского языка усиления глагольности предложения [61, с. 76], дополнительно изучавшегося и в задании на преобразование неглагольного предиката — весьма спорной для русского и некоторых других индоевропейских языков части речи.

В исследовании морфологии наш тест в основных чертах повторяет разработанное известным лингвистом Г. Сэвином задание, где количество слов, запомненных и повторенных после содержащей какую-либо грамматическую конструкцию фразы, измеряет трудность ее восприятия. Результаты Сэвина позволили ему ранжировать важнейшие языковые конструкции в весьма отчетливой форме [150]. Важная корректива, внесенная нами в этот тест, состояла в учете убедительно эмпирически обоснованного закона Миллера, согласно которому испытуемым ввиду ограниченности речевой памяти воспринимаются при аудировании в основном 7±2 последних слова [89, с. 279 — 302]. Следовательно, наше задание, содержащее 9 — 10 слов, исключало возможность механи-

Y д' лгЬ\ 17

Частная библиотека , м. А. М. Горького \ 411.1ПаО

ческого запоминания и в то же время воспринималось испытуемым целиком (иначе см. [9, с. 35; 99, с. 15]). Общее число слов в других заданиях теста не превышало девяти для избежания этой трудности, причем союзы подсчитывались как отдельные слова, а предлоги считались за единицу со словом, к которому относились. Такое положение находит себе опору в онтогенетических [135, с. 167] и синтаксических [33, с. 164] исследованиях.

Наконец, целая группа заданий была направлена на выявление синтаксических закономерностей построения языка. В границах предложения уделялось внимание заданию, описанному в предыдущем абзаце, для анализа сложности восприятия различных типов утвердительных и вопросительных предложений. Значительное внимание было уделено также анализу закономерностей порядка слов в рамках предложения, поскольку материалы онтогенетических исследований языка позволяют предполагать наличие на глубинных уровнях языка взаимосвязи таких морфологических и синтаксических средств, как размещение членов предложения относительно предиката и активно-пассивная диатеза [135, с. 167 — 172; 159, с. 197]. Тема-рематическому построению сверхфразовых единств было посвящено задание, состоящее в составлении сложноподчиненного предложения из двух простых, последнее из которых могло относиться как к субъекту, так и к объекту первого. Таким образом, исследовалась склонность к использованию субъектного либо объектного подчинения при возможно решающей роли синтаксического соположения.

Состояние теории этого вопроса весьма наглядно отражает трудности, с которыми сталкиваются экспериментирующие лингвисты вообще. Так, если придерживаться публикаций лишь одного из самых авторитетных в данном узком вопросе автора, примерно одинаковой обоснованностью обладает как точка зрения об онтогенетической первичности объектных придаточных, так и в общем более близкое этому автору положение о первичности субъектного подчинения. Вместе с тем хорошо обоснована и точка зрения об отсутствии какой-либо закономерности при освоении придаточных предложений, причем нельзя исключить и возможности неоднократной д& достижения 9—10 лет смены предпочтения Г121; 122].

В целях четкости изложения и удобства практического пользования тестом настоящий раздел завершается типовой анкетой и инструкцией по ее количественной обработке, применяемыми в настоящее время при массовом отборе в качестве стандартного инструмента исследований на основе описанных принципов. Первоначальный вариант теста состоял из нескольких десятков построенных на основе изучения теоретико-лингвистической литературы заданий. Окончательный же отбор заданий, дающих самые большие численные различия при переходе от одного уровня диссолюции к другому, обусловливался исключительно практикой. (М) ЬМа КОНСТруктивнымнам представляется тот факт, что наиболее эфф ктивными с этой точки зрения в корпусе теста оказались 18

задания, за каждым из которых стоит разветвленная языковая теория с десятками различных подходов, будь то семиотическая теория, ассоциативная теория или концепция различных видов речевой памяти. Здесь нам видится реализация принципа лингвистики измененных состояний сознания, в соответствии с которым отбор адекватной лингвистической теории производится не перед экспериментом, а после него, причем эта теория как бы «выращивается» из основных для глубинных уровней языка структур [73, с. 147]. Приводимый ниже образец теста включает в скобках случайно отобранные ответы испытуемых (высказывания последних здесь и далее не редактируются и не исправляются нами). Своеобразная формулировка некоторых заданий обусловлена стремлением исключить влияние речи экспериментатора на речь испытуемого и будет подробнее разъяснена в следующей главе.