Д. Спивак - Лингвистика измененных состояний сознания

Заметим, что некоторые лингвисты приходят на основе других методов исследования к выводу о фундаментальности неглагольного предиката в русском, а также других индоевропейских языках [46, с. 336]. Таким образом, прослеживающаяся и в старописьменных текстах тенденция к употреблению этой грамматической категории — ср. не лепо ли ны бяшетъ, братие или княже Игорю! не мало ти величия в «Слове о полку Игореве» (цит. по [67, с. 189]) —представляет собою весьма древнее и устойчивое, так сказать магистральное, для древнего языка явление. В том же, что касается неустойчивости пассива при языковой диссолюции, можно упомянуть о выводах целого ряда лингвистов, говорящих о меньшей его значимости и более позднем по сравнению с активом образовании в индоевропейских языках (в связи с развитием из медиума [101, с. 171; ср. 62, с. 263—264]).

Особо актуальной нам представляется возможность выявления окраски этой диатезы в медиальные оттенки на глубинных стадиях мышления в связи с отмиранием системы личных окончаний глагола. С точки зрения компаративистов, медиальный залог преимущественно связан с процессом, внутренним по отношению к субъекту и полным, в том числе эмоциональным, вовлечением последнего в это действие [ср. 69, с. 269]. Временные границы действия в языке процессов такого рода, достаточно четко установленные в сравнительно-историческом языкознании, могут послужить основой для дальнейшей разработки параллелей между «внутренним языковым временем», спрессованным в уровнях языка в каждый данный момент,и «внешним языковым временем», характеризующим динамику тех же грамматических категорий в ходе исторического развития языка. Разумеется, нельзя исключить и возможного циклического характера развития этих категорий, в силу чего мы можем здесь наблюдать не только реликты прошлого, но и зародыши будущего изменения, однако эта сложность (при условии ее наличия) присуща и сравнительно-историческому анализу (на фонологическом материале схожее предположение высказывал Я. Гримм [69, с. 32]).

Преимущественно на анализ синтаксического уровня языка были направлены задания А, И и Ж. Особенно интересным нам представляется проведение последнего, где нужно было составить одно предложение из двух данных: Он увидел рядом в автобусе знакомого. Он пробрался к нему. В случае, если испытуемый колебался, экспериментатор указывал ему на использование союза который. Как можно видеть, второе предложение составлено так, что оно с равной вероятностью может относиться как к субъекту, так и к объекту первого. Однако тонкие тема-рематические различия, выраженные в соположении слов знакомый и он, параллель-

41

ности построения фраз, побуждают избрать скорее продолжение «. . .знакомого, который пробрался к нему». Около 90 % испытуемых пошли по этому пути уже на средних этапах распада языка, а позже это число даже увеличилось, хотя в нормальном состоянии

так сделали менее половины испытуемых: {------+ + + + +}•

Нужно сказать, что пока интерпретация этого результата затруднительна. Возможно, что она свидетельствует об увеличении роли синтаксического соположения или о сужении контекста, особенно за счет угасания объема речевой памяти, на поздних стадиях диссолюции.

В качестве возможной параллели здесь можно было бы указать на правило ряда старых литературных индоевропейских языков, согласно которому придаточное определительное с союзом который относилось к последнему из упомянутых ранее объектов [14, с. 148; 62, с. 263—264]. В известной степени это положение можно было бы отнести и к церковнославянскому языку, например: Ярость их по подобию змиину / Яко аспида глуха и затыкающего уши свои / Иже не услышит гласа обавающих (Псалом 57 : 5, 6). Здесь последнее слово перед иже — не уши, а свои, отсылающее к субъекту, что и определяет согласование без нарушения приведенного правила. В древнерусском тексте Лаврентьев-ской летописи читаем: Се слышавше деревляне. собрашася лучъ-шие мужи, иже деръжаху Деревсъку землю (цит. по [22, с. 302]). Здесь аорист деръжаху, имеющий всеобщее, вневременное значение, вполне может относиться и к деревляне, что придает синтаксическому соположению решающую роль при выборе субъектом подчинения слова мужи.

Наконец, при ответах на задания А и И ряд испытуемых регулярно употребляли последовательности слов с не вполне четким разграничением сочинения и подчинения, например: Как уши? — Ну, нормально, укол хорошо пошел, сначала похуже, а сейчас нормально, сейчас это, ну, минут уже десять. Такие конструкции с нечетко выраженной связью составляющих их синтагм, которые можно рассматривать как стоящие между сложным предложением и последовательностью простых, присущи обычной разговорной речи. Однако динамика их употребления по ходу углубления диссолюции показывает, что их число повышается на ее средних стадиях, постепенно уступая место изолированному простому нераспространенному предложению: {---------