Сборник: Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов)

Ерофеев В. В. Москва–Петушки. М., 1990. С. 17. Дальнейшие ссылки на это издание будут сопровождаться указанием страниц в тексте статьи. Курсив в приведенных цитатах принадлежит автору статьи.

В этой своей функции он во многом эквивалентен устойчивому фольклорному образу сундука с волшебными вещами или волшебной шкатулке , из которых, в порядке заранее предопределенной очередности, герой достает вещи-помощники. Беспомощность автора в финале поэмы отчетливо связана с потерей чемоданчика, не только скрашивающего время путешествия, но и задающего его направление: «„И значит, если ты едешь правильно , твой чемоданчик должен лежать слева по ходу поезда…“ Я забегал по всему вагону в поисках чемоданчика — чемоданчика нигде не было, ни слева, ни справа» (с.112).

Сходное явление отбора слов только по звуковой их семантике, хотя и с иной функцией, констатировал в своей хрестоматийной работе, посвященной «Шинели» Гоголя, Б. М. Эйхенбаум.

Семантический ореол «тошноты» остается за пределами данной работы.

Откровение. Гл.6. Ст.12–14.

Главы «105 километр — Покров» и «Москва–Петушки. Неизвестный подъезд» объединены нами на основании использования автором совершенно особых, по сравнению с предыдущими фрагментами, принципов художественного изображения жизни. Можно отметить, в частности, особый язык «пространственных представлений» автора: столкновение «мифологического» и «рационального» типов пространства.

Полное собрание сочинений Е. А. Боратынского. Т.1. СПб., 1914. С.98.

Ближайший литературный источник Неутешного Горя, по всей вероятности, следует искать в образе Горя-Злосчастия, неотступного спутника «молодца», с того момента, как он отступил от закрепленных норм родового поведения и отправился в кабак. Примечательно, что Горе является «молодцу» в обманном сне в облике архангела Гавриила (Повесть о Горе-Злосчастии // Древнерусская литература. М., 1993. С.247). Губительный подлог — мнимая поддержка «ангелов» небесных — становится исходным пунктом путешествия и героя поэмы В. Ерофеева.

Евангелие от Матфея. Гл.7. Ст.7.

Наиболее развернуто концепция М. Гиршмана представлена в его монографии «Ритм художественной прозы» (М., 1982).

См. например: Орлицкий Ю. Б. Стих и проза в истории новой русской литературы. (К постановке проблемы). // Традиции в контексте русской культуры. Череповец, 1994. Часть 1. С. 29–33.

Левин Ю. Комментарий к поэме «Москва–Петушки» Венедикта Ерофеева. Гарц, 1996; Власов Э. Бессмертная поэма Венедикта Ерофеева «Москва–Петушки». Спутник читателя // Ерофеев В. Москва–Петушки. М., 2000. С. 121–574.

Богомолов Н. «Москва–Петушки»: историко-литературный и актуальный контекст // Новое литературное обозрение, 1996, № 38. С. 302–319.

См. об этом нашу статью: Стиховая экспансия в «пушкинской» прозе А. Терца // Пушкин и поэтический язык ХХ века. М., 1999. С. 261–269.

Здесь и далее используется принятое в стиховедение условное обозначение стихотворных размеров: Х5 — пятистопный хорей и т. д. Соответственно, значком «/» обозначается граница условно выделяемого в прозаическом тексте аналога силлабо-тонической строки.

Впервые отмечено С. Кормиловым в его статье: Метризованная проза Л. Добычина на фоне традиции русской метризованной прозы первой трети ХХ века // Писатель Леонид Добычин. СПб., 1996. С. 142–154.

См. об этом в нашей статье: Стиховое начало в прозе «третьей волны» // Литература «третьей волны». Самара, 1997. С.44–54.

Подробнее об этом см., например, в нашей публикации: Русское версе в кругу источников и параллелей // Источниковедение и компаративный метод в гуманитарном знании. М., 1996. С. 144–149.

Подсчеты выполнены по изданию: Ерофеев В. В. Оставьте мою душу в покое: Почти все. М., 1997.

Здесь и далее цитаты даны по изданию: Ерофеев В. В. Оставьте мою душу в покое: Почти все. М., 1997.

Ср.: «Всю жизнь довлеет надо мной этот кошмар, заключающийся в том, что понимают тебя не превратно, нет — „превратно“ бы еще ничего! но именно строго наоборот, т. е. совершенно по-свински, т. е. антиномично».