Владимир Звегинцев - Очерки по общему языкознанию

Наблюдение над процессами смешения языков показало, что разные стороны языка, во-первых, обладают неравной способностью к смешению и что, во-вторых, само смешение принимает в них различные формы. Это приводит нас к вопросу о проницаемости отдельных сторон языка.

Неодинаковую проницаемость разных сторон языка, т. е. их способность воспринимать и включать в себя чужеродные элементы, отметил еще Р. Раск. «Если мы сравним несколько языков, — писал он, — стремясь к тому, чтобы это сравнение было полным и дало нам возможность судить об их родстве, древности и прочих отношениях, то мы должны непременно иметь в виду обе эти стороны языка (т. е. лексику и грамматику. — В. 3.) и особенно не забывать о грамматике, так как опыт показывает, что лексические соответствия являются в высшей степени ненадежными. При общении народов друг с другом невероятно большое число слов переходит из одного языка в другой, независимо от характера происхождения и типа этих языков… Грамматические соответствия являются гораздо более надежным признаком родства или общности происхождения, так как известно, что язык, который смешивается с другим, чрезвычайно редко или, вернее, никогда не перенимает форм склонения и спряжения у этого языка, но, наоборот, скорее теряет свои собственные» [298].

Рассмотрим вкратце существующие мнения относительно проницаемости отдельных сфер языка.

Фонетика. В общетеоретическом плане вопрос о том, может ли воздействие одного языка на другой привести к созданию нового фонологического равновесия, трактует Э. Зайдель [299]. Мимоходом этого вопроса касались и ранее. Здесь можно отметить очень широкий диапазон точек зрения, отмечающих, с одной стороны, большую устойчивость фонетической системы языков, а с другой — объясняющих коренные сдвиги и изменения в них влиянием иноязычных фонетических систем. Особенно часто в этом втором случае делается ссылка на влияние субстрата. Так, например, А. Мейе так называемое первое, или германское, передвижение согласных, перестроившее систему консонатизма германских языков и тем самым выделившее их из других индоевропейских (по мнению некоторых языковедов, сохранив, однако, прежнюю фонологическую модель), приписывал действию иноязычного субстрата.

Пожалуй, наиболее систематическим образом вопрос о проницаемости фонетической стороны языка рассматривался применительно к влиянию славянских языков на румынский. Ал. Росетти указывал [300], что славянские влияния на фонетику румынского языка ограничиваются заимствованием согласного h, йотизированием е в начальной позиции (еl — «он», este — «есть», eftin — «дешевый»>jе1, jeste, jeftin), а также той особой, ролью, которую передние гласные играют в румынской фонетической системе.

Более подробным образом как в аспекте синхроническом, так и диахроническом исследует этот вопрос Эмиль Петрович и в ряде своих работ [301]. Он устанавливает тут гораздо более глубокое влияние и называет румынский романским языком в славянском произношении. «Это надо понимать в том смысле, — пишет он, — что его фонетическая система обнаруживает славянские произносительные привычки, которые можно объяснить многовековым контактом между румынским и славянским — особенно болгарским, — длительным румынско-славянским двуязычием и наличием многочисленных двуязычных славянских поселений среди румынского народа. Славянские произносительные привычки по необходимости привели к возникновению фонетической системы, подобной славянской» [302]. В числе других явлений, возникших в румынском в результате славянского воздействия, Э. Петровичи называет: 1. Наличие в румынском вокализме гласных среднего ряда и своеобразных отношений между гласными переднего и среднего ряда, которые ведут себя как позиционные варианты, так как после непалатализованных согласных употребляются ă, о , а после палатализованных — е, i. Это сходствует с болгарской, русской и польской системами гласных и не встречается ни в одном из других романских языков. 2. Наличие в румынском двух перекрещивающихся корреляций качеств согласных (Eigentonklassen), различающихся по наличию или отсутствию лабиализации и палатализации (в славянских языках — твердые и мягкие согласные). В других романских языках это явление носит эпизодический характер и никогда не приводит к образованию корреляций. В славянских языках распространено противопоставление по твердости и мягкости, а лабиализация принимает форму комбинаторных вариантов. 3. «Консонантный тип» румынского языка, с небольшим числом гласных и многочисленными согласными, противопоставляющимися по различным своим качествам. Эта особенность румынского языка также отдаляет его от романских языков и приближает к славянским.