Алексей Леонтьев - Путешествие по карте языков мира

Мы с вами большие любители собак и очень ясно различаем дога и спаниеля, овчарку и болонку. В жизни папуаса насиои собака не играет такой роли, ему не нужны названия разных собачьих пород — хватает одного слова мотик«собака». Но зато нам хватает одного слова джунгли там, где папуасу насиои его никак хватить не может. Слово подагозначает для него негустой лес с лужайками, на которых можно сажать съедобные растения. Собственно «джунгли» называются джаба,если они непроходимые, и итаки,если проходимые. По-моему, всякому непредвзятому человеку ясно, что эти разновидности джунглей должны быть обозначены специальными словами! Ведь их жизненно важно отличить друг от друга.Конечно, тому, кто в них живет и сталкивается с ними каждый день.

Мы называем одинаково попугаямисуществ, совсем не похожих друг на друга — от громадных ара и хохлатых какаду до миниатюрных волнистых попугайчиков. А папуасы телефол всех копытных животных, которые не водятся на Новой Гвинее, называют «свиньями»; и так же, как мы уточняем — попугай какаду,они в случае необходимости поясняют: «свинья, называемая верблюд», — koong koo ake kamel.

Еще в одном якобы «первобытном» папуасском языке асмат (нам уже знакомом: помните, «стоящие», «сидящие» и так далее предметы?) есть вроде бы слова с очень конкретным значением. Вот, например:

tepakamis«заболеть непосредственно после того, как поднялся вверх по течению»;

timeremap«сидеть, пока солнце не зайдет»;

ninukamis«сесть в лодку со множеством людей и отчалить».

Звучит внушительно и убедительно! Но вот вам другие три слова, взятые из совсем-совсем другого языка. Они переводятся так:

«заболеть непосредственно после того, как попал из нагретого помещения в холодное», «сидеть, пока не наступит глубокая ночь», «сесть в лодку или на корабль с другими людьми и вещами».

Звучит не менее внушительно, правда? Осталось выяснить, какой же это язык. Оказывается — русский! А «переведенные» нами глаголы самые обычные: простудиться, полуночничать и погрузиться.

Хватит примеров. И так уже совершенно ясно, что Леви-Брюль не прав.

Не обязательно видеть в таких ошибках сознательное неуважение к другому народу или злой умысел. Николай Николаевич Миклухо-Маклай очень красочно описал свои трудности, когда он изучал язык бонгу. Отрывком из его книги я и закончу этот раздел:

«Названия, которые я желал знать, я мог получить, только или указывая на предмет, или с помощью жестов, которыми я подражал какому-нибудь действию. Но эти два метода были часто источником многих недоразумений и ошибок. Один и тот же предмет назывался различными лицами различно, и я часто по неделям не знал, какое выражение правильно. Сообщу здесь пример того, что со мною частенько случалось. Я взял однажды лист в надежде узнать название листа вообще. Туземец сказал мне слово, которое я записал; другой папуас, которому я предложил тот же вопрос и показал тот же лист, сказал другое название; третий в свою очередь — третье, четвертый и пятый называли предмет опять другими и различными словами. Все названия записывались, но какое было настоящее название листа? Постепенно я узнал, что сказанное сперва слово было названием растения, которому принадлежал лист; второе название означало "зеленый", третье — "грязь", "негодное", потому ли, что я, быть может, поднял лист с земли, или потому, что лист был взят с растения, которое папуасы ни на что не употребляют. Так случилось со многими, очень многими словами.

Для ряда понятий и действий я никаким способом не мог получить соответствующих обозначений; для этого оказались недостаточными как моя сила воображения, так и моя мимика. Как я мог, например, представить понятие "сын" или "сон", как мог найти название для понятия "друг", "дружба"? Даже для глагола "видеть" я узнал точное слово лишь по прошествии четырех месяцев, а для глагола "слышать" так и не мог узнать».

Вопрос совсем не случайный. Потому что очень часто обвиняют «первобытные» языки в словесной бедности. В них якобы слов 200–300.

Это явная подтасовка! Нет и не может быть таких языков. На что уж неразвита культура бушменов Южной Африки или жителей Огненной Земли на крайнем юге Южной Америки — каменный век в наши дни. Но в языке бушменов не меньше 10 тысяч слов, а в огнеземельском словаре — целых 30 тысяч!