3) Сугубо еврейское сравнение ойсзен ви ан опгешлогене ѓойшане («выглядеть как измочаленный ивовый прут») связано с праздником Сукес, или Кущи: в праздничном ритуале используются разные растения. Седьмой день Сукес называется ѓошана раба , «великая ѓошана». В этот день читается множество ѓошан (отсюда слово «осанна») — молитв о спасении и помощи. Закончив читать ѓошаны , каждый берет пучок из пяти ивовых прутьев (их называют ѓойшанес , по ассоциации с молитвами) и бьет им о землю пять раз. После пятого удара хрупкие прутики выглядят еще хуже, чем нагулявшийся петух. Тот, кого сравнивают с опгешлогене ѓойшане , — потрепанный судьбой, еле живой человек, смирившийся со своей участью. Типично еврейская ирония: «избиение» прутьев сопровождается молитвой о воскрешении умерших.
Во всех трех идиомах, даже в самой простой, есть особое свойство, порожденное традиционной еврейской культурой. Немецкие и славянские слова в итоге оказываются идишскими, поскольку были пересажены в еврейскую почву. Об этой культурной почве мы скоро поговорим, но сначала нужно вкратце ознакомиться с диалектами восточного идиша.
Глава 3
Очередной повод пожаловаться:
диалекты идиша
Представьте себе такую неразбериху — одна половина народа произносит слово «пуля» как «пуля», а вторая — как «пиля», из-за чего обе половины ужасно возмущаются друг другом. Именно так обстоит дело с устным идишем. Это такой язык, на котором что ни скажешь — все неправильно.
Существовало три основных диалекта восточноевропейского идиша — пойлиш, литвиш и галицьянер , то есть польский, литовский и галицийский. Носители этих диалектов — соответственно полякн, литвакес и галицьянер. Полякн и галицьянер сказали бы «пиля»; литвакес предпочитали «пулю». Что касается галицийского (юго-восточного) диалекта, то на нем говорили как евреи из Галиции, так и их многочисленные собратья, жившие на территориях современных Румынии и Венгрии. Галиция — провинция Австро-Венгрии, включавшая в себя немалую часть современной Польши (в том числе Краков) и Украины (например, Львов). Галицьянер считались отдельным обществом, поскольку до Первой мировой войны Галиция была административной единицей с четкими границами, и даже когда она исчезла как провинция, в памяти людей остался образ галицьянер . Идиш, на котором говорили галицийские евреи, был ближе к пойлиш , чем к литвиш . А теперь поговорим о великом идишском расколе между польским и литовским диалектами.
Пойлиш и литвиш как языковые термины несколько сложнее, чем может показаться из названия. С точки зрения языка жители Минска и Киева — литваки, хотя никто не считает Киев литовским городом. Идиш обзавелся картой Восточной Европы четыреста пятьдесят лет назад и обновлять ее не собирается. Вторая мировая война превратила идишские диалекты — наречия разных краев — в наречия предков. Довоенные границы диалектов соответствовали политическим границам Польши и Литвы до подписания Люблинской унии (это соглашение 1569 года: Польша и Великое княжество Литовское объединились в одно государство, Речь Посполитую, чтобы защититься от нападений Руси). В 1569 году Литва была гораздо больше, чем сейчас, а в Польшу входила немалая часть Украины. Говоря о пойлиш и литвиш , люди тем самым говорят о границах, исчезнувших почти пятьсот лет назад. Очень в духе евреев, если вспомнить все то, что мы с вами уже узнали о талмудическом образе мышления. Одно из первых произведений современной идишской литературы, «Дос пойлише йингл» («Польский мальчик»), повествует о мальчике с юга Украины. Это как если бы действие романа Марка Твена «Жизнь на Миссисипи» происходило на реке Колорадо — и никто бы не удивлялся. Научные названия диалектов, «центральный идиш» и «восточный идиш», понятны лишь профессиональным филологам, а любители пользуются народными названиями: пойлиш и литвиш . Язык, не имеющий собственного постоянного государства, описывает сам себя посредством зыбких терминов: на протяжении почти всего существования идиша эти страны были не реальными государствами, а надеждами или воспоминаниями. С 1569 года Польша и Литва как независимые державы существовали только время от времени, их границы каждый раз менялись. Чтобы прояснить устройство своего языка, евреи — народ без страны — использовали имена других стран, которые и сами то появлялись, то исчезали.
Читать дальше