Григорий Прутцков: История зарубежной журналистики (1945—2008)

Страны антигитлеровской коалиции все еще продолжали оставаться союзниками. В 1945 году государствами-победительницами была создана Организация Объединенных Наций (ООН). Но противоречия между прежними союзниками уже носили принципиальный характер. Одним из первых об этом официально заговорил бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль (1874—1965). Будучи отставным, но вместе с тем авторитетным и хорошо информированным политическим деятелем, он выступил 5 марта 1946 года перед студентами Вестминстерского колледжа в американском городе Фултоне, штат Миссури (см. в хрестоматии его речь «Сухожилия мира»). Черчилль ввел в политический лексикон такие понятия, как «холодная война», «железный занавес», которые на десятилетия вперед стали яркими символами наступавшей эпохи.

Формально «холодная война» началась в 1948 году. Четыре последующие десятилетия развития средств массовой информации вошли в историю как журналистика эпохи «холодной войны». Этот период характеризуется крайней степенью идеологизации журналистики — как в Советском Союзе и подконтрольных ему странах Восточной Европы, так и в формально свободных от идеологии странах Запада. По сути, ни одно периодическое издание — по обе стороны «железного занавеса» — не смогло быть в стороне от идеологических битв и продолжать оставаться неангажированным. Журналистика стала служанкой политики.

Самый сложный период развития средств массовой информации в эпоху «холодной войны» пришелся на конец 1940-х — начало 1950-х годов. Это был период поисков и разоблачений внутренних врагов не только в СССР, но и в странах Запада. Так, журналистика США, и в частности, молодое телевидение, включилась в «охоту на ведьм», т.е. в поиск секретных агентов Кремля. Эту борьбу начал сенатор-республиканец Джозеф Реймонд Маккарти (1908—1957), выступивший в феврале 1950 года на заседании Конгресса США с сенсационными разоблачениями в тайном сотрудничестве многих конгрессменов с Советским Союзом (которые, правда, спустя три года были признаны не соответствующими действительности). По имени сенатора эпоха крайнего разгула «охоты на ведьм» и получила название «маккартизм».

Во второй половине 1950-х годов, после смерти Сталина (1953) и XX съезда КПСС (1956), провозгласившего курс на мирное соревнование со странами капиталистического мира, в международных отношениях наступила «оттепель». Она существенно отразилась и на средствах массовой информации, которые стали уходить от стереотипов эпохи маккартизма и черно-белых оценок в освещении политической жизни. Тем не менее «холодная война» в журналистике продолжалась еще несколько десятилетий.

К концу 1950-х — началу 1960-х годов аудитория телевидения сравнялась и затем превзошла аудиторию традиционных средств массовой информации. Влияние телевидения на общественно-политическую жизнь уверенно продолжало расти. Так, осенью 1960 года в США впервые были проведены теледебаты между кандидатами в президенты Р. Никсоном и Дж. Кеннеди, причем победу на выборах Кеннеди во многом обусловило его превосходство над Никсоном в телеэфире. А репортажи с полей боевых действий во Вьетнаме, которые передавали американские тележурналисты, вызвали в конце 1960-х — начале 1970-х годов мощное антивоенное движение по всем Соединенным Штатам и, в конечном счете, способствовали прекращению войны.

Особое развитие телевидение получило с началом космической эры. Так, в 1964 году стала возможна прямая трансляция Олимпийских игр из Токио.

В конце 1970-х — первой половине 1980-х годов западная журналистика включилась в новый, последний виток «холодной войны», вызванный вводом советских войск в Афганистан, и активно способствовала распространению выдвинутого президентом США Р. Рейганом лозунга «Советский Союз — империя зла».

Во второй половине 1980-х годов, после прихода к власти в СССР М. С. Горбачева и первых успехов его политики гласности, началась постепенная деидеологизация журналистики — как в Советском Союзе, так и на Западе. Из средств массовой информации стал исчезать образ врага, долгие десятилетия господствовавший в ней, постепенно отпала антикоммунистическая риторика. В 1988 году советские читатели впервые за всю историю советского государства получили возможность покупать западные газеты и журналы и открыто слушать передачи западных радиостанций, которые до этого глушились. «Холодная война» подходила к логическому концу.

В это же время начало развиваться кабельное и спутниковое телевидение. Его отличие от традиционного, эфирного телевидения состоит в том, что телезритель может не только получать информацию, но и общаться с распространителем этой информации (например, заказывать программы, покупать товары и т.п.). Развитие интерактивного телевидения привело к некоторому снижению тиражей газет. В 1989 году потерпели поражение просоветские коммунистические режимы в странах Восточной Европы. Эти государства стали строить новую систему средств массовой информации. В восточноевропейскую журналистику хлынул западный медиакапитал. Создавались новые газеты, телеканалы и радиостанции. Вместе с тем, газеты, бывшие в годы социализма рупорами коммунистических партий, не закрылись и не потеряли читателя, но сохранили свои позиции в новой системе СМИ. Эти газеты поменяли названия (так, бывший орган Польской объединенной рабочей партии газета «Трибуна люду» стала называться «Трибуна», газета «Руде право» — бывший орган компартии Чехословакии — была переименована в «Право», бывшая газета Болгарской коммунистической партии «Работническо дело» сменила название на «Дума»), отказались от коммунистической идеологии и остались на левом фланге разнообразного спектра средств массовой информации в своих странах. Например, «Нойес Дойчланд», бывшая главная коммунистическая газета ГДР, сегодня является одним из самых популярных в восточных землях Германии периодическим изданием.