Вардан Айрапетян - Русские толкования

Он же в Пути к языку (3): «Единственно язык есть то, что собственно говорит.» [56] Перевод В. Бибихина. — Не будем подменять языком слово и языком же, по правилу «Если никто, то сам», говорящего. Слово действительно подобно человеку, звучание это тело слова, значение — душа, а смысл — дух. Язык уподобится человеку только взятый как слово, «металингвистически» (в смысле Бахтина), а как «дом бытия», то есть место, причем общее, он очень близок собственно языку-средству, ср. творительный падеж в идти лесом или «язык-среду» у В. Бибихина, Язык филос . (по указателю). Пусть язык это дом бытия, но и тогда не язык «собственно говорит», не дом, а хозяин дома — мировой человек. И каждый из нас в отдельности лишь гость мирового человека.

«Das Man» по-русски. Владимир Бибихин перевел хайдеггерово das Man словом люди (ср. в его Узнай себя , с. 498) или даже человек, поскольку man одного с Mann и Mensch происхождения, а конструкция man sagt соответствует русскому множественному неопределенности говорят, но так теряется важный для Хайдеггера средний, отрицательныйрод: «Das „Wer“ [des alltäglichen Daseins] ist das Neutrum, das Man.» ( Sein und Zeit , § 27). Люди в единственном числе и среднем роде это людьё — жестче и точнее; ср. у Мандельштама Были мы люди, а стали людьё-- или И по-звериному воет людьё, \ и по-людски куролесит зверьё. .. Своим «das Man» Хайдеггер умалил, снизил мирового человека, хотя Бибихин, Язык филос ., не признаёт этого (с. 82): «Не поддаются снижению, однако, слова муж, Mann, man, в древнеиндийском соответствии которых manu особенно явственна связь с силой мысли, смыслом, пониманием, умом.» Усредненному в дурном смысле «das Man» близок «средний европеец» Константина Леонтьева ( Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения ), сюда же Набоков о пошлости.

Розеншток-Хюсси о говорящеммировом человеке в Языке рода чел . 1: «Благодаря речи и языку люди способны действовать как Один Человек.» «Кто ведь может говорить от своего имени, как особа (individual)?» — английское предисловие; «Только тогда говорит человек, когда он всерьез взялся воплощать, представлять собою род.» «Все мы вместе одно-единственное лицо.» — Голова при говорении ; «Ведь Ты или я сами по себе не вправе назвать себя говорящим. Мы не располагаем уставной властью.» «Ни один половинный человек — а все по отдельности и есть половинные люди, раз они мужчина либо женщина, старый либо молодой, — ни один половинный человек не может говорить полномочно.» «--Бог та сила, которая из половинного человека делает цельного.» — Коперн. пер. грамм .; «Бог есть власть, которая велит нам говорить, кроме случаев, когда мы лжем или болтаем. Эта власть объединяет меня со всеми людьми и делает нас сообща судьями и повелителями вселенной, насколько та сама не умеет говорить.»

Раз так, все люди, которые склоняются перед правдой, зависят друг от друга и вместе образуют одного-единственного человека всех времен. Этот единственный человек, этот истый Сын Божий переживает нас, жалких смертных, всех как преходящие клетки его соборного тела. Каждый, кто знает, как опасно слушать и говорить, слушаться и распоряжаться, причастен этому сознанию цельного людского тела.--Здесь мы закончим, сказав: Все языки предполагают, что мы все вместе воплощаем одно-единственное существо.

— Право на язык (с. 23, 31, 296, 306, 405, 418,389, 733 и 735).

Говорящий можетсам сказать — употребляя, но не называя — то, что служит нам смыслом его слова; отсюда правило замены толкуемого слова значением, благодаря которому распознаётся произвол толкователя. Толкователь призван говорить словами говорящего, если же говорить от себя, от своего лица и имени, получается отсебятина. «Говорить (не) от себя» есть у евангелиста Иоанна, к слову отсебятина (неологизм художника Брюллова) см. в СВРЯ 3и В. Виноградов, Ист. слов , с. 420—23. Отсебятина это непредставительное говорение. Ср.:

В философии, в особенности в натурфилософии начала века, всё это всё же рационализовано и оторвано от тысячелетних систем народных символов, всё это дано как собственный опыт, а не как проникновенное истолкование многотысячелетнего опыта человечества, воплощенного во внеофициальных системах символов.