Вардан Айрапетян - Русские толкования

И Вяч. Иванов.Вслед за «Я сам народ» Лёвина-Толстого — Вячеслав Иванов в дневниковой записи П. Журова под 7.1.1917: «Сам Иванов говорит: „Народ — это я, я — народ“. Он не делит на народ — и что-то не народное.» (НЛО, № 10, с. 220), ср. в статье Поэт и чернь (7 сл. — ИСС 1, с. 713) «--творчество поэта — и поэта-символиста по преимуществу — можно назвать бессознательным погружением в стихию фольклора», а дальше о поэте как «органе народного самосознания» и «воспоминания». Отсюда непомерно притязательные попытки Иванова самому создать миф, похожие на евангелие Толстого.

К Пушкину-всечеловеку— Алексей Ухтомский в письме к Е. Бронштейн-Шур от 16.4.1927, перечитывая Капитанскую дочку : «Особенно прост, мил и понятен сам рассказчик Гринев, от имени которого говорит сам Пушкин, в самом деле всечеловек, обнимающий своей широкой душой всякого человека!» (ИС, с. 260). Сюда же Абрам Терц о Пушкине как «универсальном человеке Никто».

Всечеловек и общечеловек. Богатое всечеловеческое противопоставил бедному общечеловеческому и Николай Данилевский, тоже петрашевец, — Россия и Европа , 6; здесь же (с. 129): «--собственно говоря был только один Всечеловек, — и Тот был Бог.» Вяч. Иванов и вслед за ним С. Аверинцев упоминают Достоевского как писателя, который «обрел» «русское, очень русское» слово всечеловек ( Кручи , 3.1 — ИСС 3, с. 379, и НиЖ, 1987, № 9, с. 65), но парное ему общечеловек не менее русское и «достоевское» слово. Ср. с этими словами «Богочеловек» и «человекобог». Благой всечеловек без дурного общечеловека это хвала двойственному мировому человеку без хулы на него, а ужасный всечеловек Константина Леонтьева (усреднение, «всепретворение в — ужасного всечеловека» как конец человечества — Как надо понимать сближение с народом? , прим. 1885 года) и das Man «людьё» Хайдеггера, ср. man, der Mensch, der Weltmann «светский человек», это хула без хвалы. У Вл. Соловьева в Оправдании добра (14.3): «От отвлеченного общечеловека философов и юристов сознание переходит в христианстве к действительному всечеловеку и этим совершенно упраздняет старую вражду и отчуждение между различными разрядами людей.» Ведь «Церковь — тело Христово». Читатель ждет уж хомяковского слова соборность; вот оно, с «симфонической личностью» Карсавина и «соборной народной личностью» Вадима Борисова ( Личн. нац. самосозн ., 2) в придачу. Громадному Пуруше соответствует всечеловек, а Весьчеловек Пришвина в Неодетой весне (4), «глядевший из прекрасных Ладиных глаз», соответствует пуруше «человеку» в глазу, образу атмана «души» (Брихадараньяка- и Чхандогья-упанишада). Так и первочеловек германцев у Тацита ( Германия , 2.3) Манн, Mannus: das Männchen, das Männlein «человечек в глазу» или русский Иван: иванчики «человечки, мальчики в глазах» — СВРЯ, ст. Иван. Христианский всечеловек и социалистический общечеловек оба просветительные понятия и постольку им противостоит герменевтический мировой человек.

Мировой человек и бог. «Бог есть синтетическая личность всего народа, взятого с начала его и до конца.» — Шатов из Бесов (2.1.7), пересказывая Ставрогину услышанное от него же, так и в наброске Достоевского Социализм и христианство : «Бог есть идея, человечества собирательного, массы, всех.» Ср. древнеиндийский прием считать целое из К частей за К + 1-ое. На замечание Ставрогина «вы Бога низводите до простого атрибута народности» Шатов отвечает: «Напротив, народ возношу до Бога, — Народ — это тело Божие.» Но мировой человек, будь то «синтетическая личность всего народа» или «Великое существо» по Огюсту Конту, еще не бог (это не обязательно христианский Бог), он лишь «богоносец», и то не для себя. Человеческому «я»-иному, даже если это «я» всех как одного, нужен бог как иной, но не я сам, чтобы не быть самому богом; шатовское наро-добожие безбожно, а контова «позитивная» «религия человечества» нерелигиозна. Очень верно обо всём этом у Розанова — О «народо»-божии.

Иван-дурак и Пушкин. Есть два русских образа мирового человека, Иван-дурак и Пушкин, причем возвышенного Пушкина писателей дополняет Пушкин глазами Ивана-дурака — сниженный Пушкин детских сказок, нелепых анекдотов и фраз вроде А кто знает, Пушкин? Вот в записи Софьи Федорченко безымянный солдат, представитель Ивана, против Пушкина: