Елена Коровина - Знаем ли мы свои любимые сказки? О том, как Чудо приходит в наши дома. Торжество Праздника, или Время Надежды, Веры и Любви. Книга на все времена

Увы, Гофман всегда знал, что мир сказки и жизни перепутан, что эта странная многомерность миров, реального и волшебного, ни к чему хорошему обычно не приводит. И Добро и зло существуют в том же нерасторжимом единстве, что Волшебство и Реальность.

За год до «Щелкунчика», который входит в цикл «Серапионовы братья», Гофман создаст цикл «ночных повестей» – «Ночные этюды». Это самые жуткие сказки Гофмана, сказки-оборотни, которые и положили начало термину «дьявольская гофманиада». Самая страшная сказка – «Песочный человек» – имеет в рукописи дату «16 ноября 1815 года, час ночи». Но не о времени суток идет речь, но о времени тьмы, черноты, непостижимости и тайны в поступках, стремлениях и душе человека. Гофман понял, что так же, как волшебство живет в окружающей нас реальности, ночное, кошмарное, темное существо человека дремлет в его обычной «дневной» жизни. Так же как в дневном Берлине, Дрездене или Париже таится и ждет своего часа ночной город со своими стремлениями, законами и ночными жителями. И такой «ночной» черный человек всегда может выйти и начать свою ночную жизнь – с ее темными предчувствиями, кошмарами и галлюцинациями.

Так каков же финал «Щелкунчика» – сказки для детей и о детях, где волшебный мир мечты наполнен яркими красками и чудесами? Победив мышиного короля, Щелкунчик ведет Мари в свое сказочное королевство, где есть и Рождественский лес, и Лимонадная река, и город-столица Конфеттенбург, где Мари, некогда пожертвовавшая своими сахарными куклами и пряниками, обретает огромный Марципановый замок. Но вдумайтесь – не слишком ли приземленным оказалось это «волшебное королевство», не очередной ли это сон экзальтированной девочки? И хотя наутро в дом Штальбаумов приходит юный племянник господина Дроссельмейера, очаровавший семейство тем, что преотлично щелкает для всех орешки, а потом этот приятный молодой человек признается Мари в том, что он и есть уродец Щелкунчик, расколдованный силой ее любви, – все равно, несмотря на это чудесное знакомство, в финале сказки появляется некая недоговоренность, а может, даже и обреченность. Ну не стыковывается жизнь со сказочными принципами. И сказка вечно разворачивается в интерьере отчаяния.

Щелкунчик превратился в прекрасного юношу. Старинная открытка

Не потому ли часто в интерпретациях этой сказки (в драматическом театре, на балетной сцене, в фильмах и даже поразительном по красоте и движению рисованном мультфильме режиссера Б. Степанцева) хороший конец размывается, уступая место вопросу: а было ли все это или только пригрезилось героине? В балете великого композитора П.И. Чайковского уже в середине действия появляются драматические черные ноты, а финал вообще поражает трагизмом. Кажется, сюжет благополучно завершился – Мари приехала в Сказочную страну, но в музыке звучит такое отчаяние и трагизм, что несложно домыслить – все это девочке только грезится. А вот когда она очнется, наступят серые и заунывные будни. Если она, конечно, очнется от своего завораживающего волшебного сна…

Но так хочется праздника, принца на белом коне, хоть и в виде Щелкунчика, Марципанового замка. Если приглядеться, «Щелкунчик» – самая светлая и легкая сказка Гофмана. Его надежда на чудо, которого он сам так и не испытал в жизни.

• По количеству интерпретаций и воплощений на сцене и экране «Щелкунчик» уступает только «Золушке». Это наилюбимейшая сказка мира.

• В России перевод сказки появился одним из первых – в 1835 году. Весь мир

еще не верил, что Гофман – гений, а Россия уже понимала это.

Трудно найти еще одну страну, которой, как нашей России, были бы так близки «странные сказки» Гофмана. Его традиции ощущались в творчестве целой плеяды русских романтиков – здесь и В. Одоевский (помните его «Мороза Ивановича»?), и Антоний Погорельский (о нем речь дальше). Правда, лучшие образцы русской фантастической прозы – все же явления совершенно самобытные, поскольку основаны на наших легендах и поверьях. Но традиция чувствуется. Да и как ей не чувствоваться, когда вся наша российская жизнь – чистая гофманиада, с ее трагическим переплетением Добра и Зла, реальности и фантастики?! Достаточно вспомнить первые строки двух сочинений, в разное время перевернувших мировоззрение целых поколений.