Коллектив авторов - Русская литература XIX века. 1850-1870 - учебное пособие

Эта романтическая мистерия Тютчева нашла почти зеркальное отражение в его философии искусства. Суть ее в том, что Тютчев поэтическое искусство определяет как «небесное» творение. Оно приходит «к земным сынам» с вестью от «мировой души» для того, чтобы, духовно примирив всех, вознести человечество к «небесной» жизни, избавив его тем самым от «злой жизни». И только там, в этих духовных высотах, человечество будет неподвластно смерти. В стихотворении «Поэзия» эта философия искусства Тютчева предстанет в форме яркой поэтической декларации:

Такой образ Музы-Поэзии живет в тексте и подтексте всех поэтических созданий Тютчева, включая цикл «политических» стихотворений, также в основе «денисьевского» цикла, который стал формироваться в поэзии Тютчева с начала 1850-х годов. Лирическая героиня цикла – Елена Александровна Денисьева, а циклообразующая тема – «роковая» любовь, сметающая все преграды и «запреты». И в бушующие любовные страсти тютчевская поэзия «льет примирительный елей», но внести туда примиряюще-гармоническое начало ей не по силам. Ибо любовь – это «поединок роковой», как об этом Тютчев напишет в «Предопределении» (1852), образующем смысловое ядро цикла. Да и художественное его ядро (трагический гротеск) наиболее полно выражено именно в этом стихотворении.

Трагический гротеск предопределил сюжетное развитие цикла. «Поединок роковой» превращается в доминантный сюжетный мотив, скрепляющий многие стихотворения цикла: «Чему молилась ты с любовью…»; «О, не тревожь меня укорой справедливой…»; «Не говори: меня он, как и прежде любит…», «О, как убийственно мы любим…»; «Я очи знал – о, эти очи…»; «Последняя любовь». В стихотворениях, написанных после смерти Денисьевой («О, этот юг, о, эта Ницца…»; «Утихла биза… Легче дышит…»; «Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло…»; «Накануне годовщины 4 августа 1864 г.»; «Есть в моем страдальческом застое…»; «Нет дня, чтобы душа не ныла…»), этот мотив художественно соединен с лирическим выражением сердечной боли утраты и чувства трагической вины.

В «денисьевском» цикле через трагический гротеск создается образ «двойного бытия», который в поэтике Тютчева является «сквозным». Вся онтологическая природа его поэзии предопределена этим образом, который обрел все свойства символа в стихотворении 1855 г. «О, вещая душа моя!..»:

В этом стихотворении Тютчев, как и во всей своей поэзии, раскрывает вечные законы жизни. Он смотрит поэтическим взором на мир из самых онтологических глубин и передает свое видение в музыке стиха, завораживающее влияние которой пережили многие поэты «тютчевской» эпохи: поздний В.А. Жуковский, А.А. Григорьев, Ф.Н. Глинка, П.А. Вяземский, Н.А. Некрасов, АА. Фет, Я.П. Полонский, А.Н. Майков, Л.А. Мей, А.Н. Апухтин, К.К. Случевский, Вл. С. Соловьев.

Литература

Аксаков И.С. Федор Иванович Тютчев // Литературная критика. М., 1981.

Соловьев B.C. Поэзия Ф.И. Тютчева //Литературная критика. М., 1990.

Мережковский Д.С. Две тайны русской поэзии. Некрасов и Тютчев // В тихом омуте. Статьи и исследования разных лет. М./ 1991.

Тынянов Ю.Н. Вопрос о Тютчеве // Поэтика. История. Литература. Кино. М., 1987.

Пигарев К.В. Тютчев и его время. М., 1978.

Касаткина В.Н. Поэзия Ф.И. Тютчева. М., 1987.

Мотман Ю.М. Поэтический мир Тютчева // Избранные статьи: В 3 т. Т, 3. Таллин, 1993.

«Я один из двух или трёх писателей, которые держат у нас знамя искусства для искусства, ибо убеждение моё состоит в том, что назначение поэта – не приносить людям какую-нибудь непосредственную выгоду или пользу, но возвышать их моральный уровень, внушая им любовь к прекрасному, которая сама найдёт себе применение безо всякой пропаганды», – писал в своей эпистолярной «Исповеди» Алексей Константинович Толстой в 1874 г. (письмо-автобиография было адресовано итальянскому драматургу и историку литературы А. Губернатису). Таким образом Толстой, поэт, драматург, прозаик, выразил своё творческое кредо, свидетельствующее о том, что и он – сторонник «чистого искусства». Толстой представил здесь и своё «нравственное» кредо: «Что касается нравственного направления моих произведений, то могу охарактеризовать его, с одной стороны, как отвращение к произволу, с другой – как ненависть к ложному либерализму, стремящемуся не возвысить то, что низко, но унизить высокое. Впрочем, я полагаю, что оба эти отвращения сводятся к одному: ненависть к деспотизму, в какой бы форме он ни проявлялся. Могу прибавить к этому ненависть к педантичной пошлости наших так называемых прогрессистов с их проповедью утилитаризма в поэзии». Толстой со всей ясностью показал, как в его поэтике ужились явные противоположности: романтический лиризм как отражение «чистого искусства» и сатира как отрицание всякого «деспотизма». Всё это дано им на фоне подробного рассказа о своей жизни: счастливое детство в имении дяди А.А. Перовского па Украине, привычка «к мечтательности, вскоре превратившаяся в ярко выраженную склонность к поэзии», любовь к природе, встреча с Гёте, оставившая в памяти «величественные черты лица Гёте», выпускной экзамен на словесном факультете Московского университета, служба в русской миссии в Франкфурте-на-Майне, звание камер-юнкера, заграничные путешествия, сотрудничество в журналах «Вестник Европы» и «Русский вестник».