Елена Елина: Введение в литературоведение

Европейская и вся мировая цивилизация пережила мощнейший культурный взрыв. По огромной силе своей он близок к новейшему культурному взрыву, связанному с открытием и внедрением Интернета в бытовой обиход человечества.

Рукописную книгу, ее текст и иллюстрации творили от руки, старательно, благоговейно и долго (месяцами, а подчас и годами).

Эра Гуттенберга ознаменовала переход к совершенно новому, массовому тиражированию книги.

Вспомним заодно, что книгопечатание в России основал Иван Федоров (1510–1583). Первая, точно датированная (1564 г.) русская печатная книга – «Деяния и Послания святых апостолов».

Для нас литература – прежде всего художественная литература (устаревшее, но достаточно точное – « изящная словесность»), особый вид искусства – искусство слова.

Каков объем понятия «художественная литература»?

Это далеко не все, что написано пером и напечатано. Художественная литература – это письменно оформленные словесные сочинения, создаваемые при активнейшем участии творческого воображения автора.

Заметим, что если в этом определении слово «письменно» заменить на слово «устно» и убрать упоминание об «авторе», то речь уже пойдет о фольклоре – об устном народном творчестве.

Но здесь же очень важно отметить: то, что обозначалось термином «литература» (в значении «художественная литература»), то, чем ведает наша наука, – намного древнее самого термина. Литература восходит к словесной культуре древнейших цивилизаций Египта, Китая, Индии, Иудеи, Греции, Рима…

Как именовалась художественная литература до книгопечатания? С античных времен – это поэзия, или поэтическое искусство.

Сама наука о литературе древнего происхождения. Только прежде она именовалась поэтикой. Известно сочинение Аристотеля (IV век до н. э.) «Об искусстве поэзии» (его еще называют «Поэтикой»).

Поэзия (после XV–XVI вв. чаще именуемая литературой) с древних времен изучается поэтикой (которую мы теперь зовем литературоведением – аналог немецкого слова die Literaturwissenschaft).

Дать объемное, исчерпывающе успокоительное определение понятию «художественная литература», или «поэзия» (мы будем употреблять эти понятия на правах синонимов) – задача из ряда сверхсложных.

В.Г. Белинский в статье 1840 г. «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова» предложил такое обозначение этого понятия, ставшее знаменитым и исполненное искреннего поэтического вдохновения и пафоса: «Как невидимое зерно, западает в душу художника мысль, и из этой благодатной и плодородной почвы развертывается и развивается в определенную форму, в образы, полные красоты и жизни, и наконец является совершенно особым, цельным и замкнутым в самом себе миром, в котором все части соразмерны целому, и каждая, существуя сама по себе и сама собою, составляя замкнутый в самом себе образ, в то же время существует для целого как его необходимая часть, и способствует впечатлению целого» [3].

Текст Белинского звучит здесь как стихотворение в прозе. Скажут, определение нестрогое. Верно. Но излишняя строгость не даст желаемого эффекта, скорее наоборот.

Литературно-художественных текстов на всех языках и во все эпохи неисчислимая масса. Потребность в их созидании («производстве») неутолима, пока жив человек. Общение с этими текстами – занятие привычное настолько, что наше повседневное сознание не замечает очевидной тайны этого общения. Мы перестаем удивляться настоящему чуду, привыкая к нему в нашей каждодневной практике.

Передо мной некая система знаков, букв, литер. Текст может быть написан пером, напечатан на бумаге, может существовать в современной электронной версии в Интернете. И если я понимаю язык знаков, я читаю и воспринимаю смысл текста. Набор знаков в моем сознании превращается в переживание смысла. И это превращение совершенно удивительно!

Читаю, и мне открывается некоторый строй мыслей и чувств, рождаются определенные настроения. Эти настроения заметно меняются, чередуются. Я их непосредственно ощущаю, живо ощущаю их перемены, реагирую на них.

Представьте себе только: когда-то, в июле 1825 г., в Михайловском Псковской губернии поэт сочинил эти стихи, закрепил их на бумаге… с той поры их миллионы раз перепечатывали. И вот я сейчас вглядываюсь в ряды этих знаков и…происходит не что иное, как передача авторских мыслей, чувств, настроений – мне! Происходит мое общение с текстом, который очень давно был создан поэтом. Если это не чудо, то что такое тогда чудо?! Просто мы по привычке его не замечаем. Но мало ли чего мы не замечаем из того, что совсем близко, рядом! Обыкновенное чудо, достойное всяческого удивления!