Александр Хроленко: Язык фольклора. Хрестоматия

После этого – затруднительно решить, в каком именно порядке представить все выражения и обороты, которые будут мною отмечены. Порядку самых песен следовать нельзя, потому, что они будут взяты из разных источников, и притом будут не одни только песни, Об алфавитном порядке и думать нечего… Может быть, можно будет расположить таким образом: показать – понятия русского человека о мире, – небе и земле, – о человеке, его теле и душе, – о разных положениях в жизни, о разных принадлежностях домашних, военных, религиозных, общественных, понятия о боге, о судьбе, и о всем, что выходит из-за пределов мира видимого [524].

Народная поэзия не стеснялась правилами школьных реторик и пиитик о высоком слоге, для нее все слова были хороши, только бы они точно и ясно обозначали предмет. Она вносит в свои изображения – и конские копыта, и япончицы, и кожухи, и болота и грязивые места (Слово о полку Игореве), и желчь, разливающуюся в утробе от гнева, и рев рассерженного человека, и разложито оконце в доме (Песня о суде Любаши), даже подворотню рыбий зуб, – пробои булатные, подики кирпичные, помелечко мочальное (Кирша Данилов). Она не боялась называть предмет своим именем; и потому в ней находим множество названий таких предметов, о которых в книгах даже совсем никогда не говорится, из опасения употребить неприличное выражение. При этом видим мы полное господство народных форм над книжными. Например, в русской народной поэзии господствует полногласие и употребление слов русских там, где в книгах ставятся славянские. Нужно также заметить и изобилие уменьшительных форм в народной поэзии, весьма много способствующих живости изображения.

Подбор слов также имеет здесь свои особенности, происходящие опять от той же безыскусственности и стремления к изобразительности и живости впечатления. Весьма часто одна мысль выражается в двух видах; как бы недовольный одной фразой, народ повторяет ее с прибавлением другого определения, нередко усиливая слово другим, имеющим почти то же значение. Высота ли, высота поднебесная, начинаются песни Кирши Данилова… И в них беспрестанно встречаем такого рода выражения: из-за моря, моря синего; по дорогу камени, по яхонту; идет во гридню, в светлую; от славного гостя, богатого; она с вечера трудна, больна, со полуночи недужна вся, и пр. Много подобных примеров также и в чешской поэзии. – Нередко также встречается и такой способ выражения: сначала высказывается общее понятие, а потом берутся частности, например, в зеленом саду, в вишенье, в орешенье. Далее встречаем некоторые соединения слов, постоянно повторяющихся, например, злато-серебро, гусей-лебедей, и пр. Также есть одинаковые, условные фразы для обозначения того или другого понятия, того или другого предмета, например, неоднократно встречаем: земля кровью была полита, костьми посеяна; бились три дня, три часа и три минуточки; между плеч косая сажень, палица в триста пуд и пр. Конечно, народ руководствовался чем-нибудь, подбирая такие образы или слова для обозначения даже таких простых понятий, как измерение места и времени; и, может быть, при собрании большего количества данных, нам удастся уяснить себе миросозерцание народа, выразившееся таким образом в его поэзии.

Периодическая речь решительно не допускается в поэтической речи. Краткие предложения везде заменяют ее. Нечто подобное строю периода можно видеть разве в тех местах, где встречаются сравнения. Но сравнения весьма редко имеют правильную грамматическую форму, т. е. посредством союза как. Обыкновеннее всего название предмета именем другого, например, ясный сокол добрый молодец, конь под ним лютый зверь, и пр., иногда сравнение развивается в целой картине, в целой параллели сходных представлений. Но чаще всего – сравнение отрицательное, до сих пор столь распространенное в наших песнях, которые часто им и начинаются.

В числе особенностей народного слога нужно отметить еще постоянные эпитеты. Между ними особенное внимание нужно обратить на те, которыми характеризуются предметы природы. Например, постоянно читаем мы: море синее, сад зеленый, мать сыра земля, темный лес, чисто поле, также – красна девица, добрый молодец, буйная голова, белы руки, резвы ноги; – лютый зверь, ясный сокол, белый кречет, гнедой тур, добрый конь, и пр. Замечательно, что народ в этих определениях никогда не смешивает понятий даже синонимически и с неизменной верностью говорит, например, красно солнце, светел месяц, ярки звезды, или зелено вино, брага хмельная, пиво крепкое.